Властелин Безмолвного Королевства
Шрифт:
Хект знал всю эту историю не понаслышке.
Но о его участии в тех событиях было известно лишь Анне Мозилле да нескольким дэвам.
– Надо поостеречься, – сказал Горт. – Пока не выясним, кто на тебя охотится.
– Придет время – выясню. Я ведь во все это влез-то, только чтобы наворовать нам с Анной на ферму. Вот наворую, прикуплю хозяйство, и будем мы с ней в старости виноград растить да детишек строгать.
Он не совсем шутил. Хект не собирался возвращаться в Дринджер, пока там тайно властвует эр-Рашаль аль-Дулкварнен за спиной
«Лоханка» явно промышляла незаконными делишками, об этом свидетельствовало искусство экипажа. Мастерски обойдя мель, они взяли курс на север, ориентируясь на сиявший в небе полумесяц. А ведь воды здесь были предательские, вокруг раскинулась тысяча островов и островков, и с каждым отливом обнажалось все больше отмелей.
Насколько мог судить Пайпер, чем больше никогда не тающего льда скапливалось на вершинах гор, тем меньше воды оставалось в реках, питающих Родное море.
По реке Сон тоже сновали корабли-чистильщики с сетями. У «Лоханки» была низкая осадка, и судно, разумеется, вошло в реку с приливом, следуя старой как мир морской премудрости.
Завидев сонсианские причалы, Хект удивился. Даже во время прилива вода стояла фута на три ниже, чем в его прошлый приезд сюда.
– В Сонсе задерживаться не будем, – сказал он. – Доставим пакет и сразу сделаем отсюда ноги.
Хотя его теперь вряд ли кто-нибудь здесь узнает.
– Согласен, – отозвался Пинкус. – Уж больно здесь тихо, прямо мороз по коже.
На причале, как ни странно, не было заметно никакой активности. У пристаней, принадлежащих трем кланам, стояли на приколе дюжины две больших кораблей, но, похоже, они уже давненько не пускались в плавание. На некоторых даже подгнил такелаж.
– Тут все умирает, – сказал Хект.
Взвалив на плечо дорожный мешок, он для равновесия уцепился за грота-штаг, шагнул на планширь, а затем и на пристань.
И тут же его окружил с десяток мужчин и мальчишек: все они наперебой предлагали донести вещи, указать дорогу, отвести к любвеобильной сестре или дочери. В прошлый раз подобного отчаяния Хект здесь не заметил.
– Хуже, чем дома, право слово, – проворчал себе под нос Горт. – Там такое разве что в квартале бездомных творится. Эй ты! – Он ухватил за шиворот маленького, лет восьми или девяти, проныру с широкой хитрой улыбкой. – Мэт, куда мы направляемся?
В Сонсе Пайпер Хект решил назваться Мэтисом Шлинком из Сконтала, а Горт – Баком Фэнтилом.
– Прекрасное имя, – заявил он Хекту еще на борту. – Всегда хотел, чтобы меня звали Дирк, Стил или, к примеру, Рок. А вот поди ж ты, Пинкус Горт. Матушка моя расшалилась. Вот скажи, что это за имя такое – Пинкус Горт?
– Это ты мне скажи, – отвечал Хект. – Ты ж его выдумал.
– Хочешь услышать трагическую правду, друг мой? Я его не выдумывал. Это действительно то самое имечко, которым нарекла меня мамаша.
И Хект не верил. Наверняка Пинкуса Горта знали и разыскивали не в одном северном краю под самыми разнообразными именами.
Но в обществе попрошаек и улыбчивого мальчугана он громко спросил:
– Бак, ты что это затеял?
– А ты дорогу в этой помойке найдешь? Я вот не найду. К тому же этот малец напоминает мне меня самого в старые добрые деньки. Тебя как звать, коротышка?
– Пелла, ваша честь. Пелла Версулиус.
Стоявшие вокруг сонсианцы рассмеялись.
– Иноземцы, к этому пройдохе лучше спиной не поворачиваться, – посоветовал один. – Иначе он у вас задницу уворует.
– У меня ноги длиннее, – отозвался Хект. – Догоню и шею сломаю в случае чего.
Во взгляде мальчишки промелькнуло восхищение.
– Мы ищем место под названием «Десять галлонов», что на улице Карагез. Знаешь, где это?
– Разумеется, ваша честь, – не моргнув соврал мальчишка. – Матушка моя родилась в Каракатицином тупике, это совсем рядом. Ваша честь, и вы, ваша честь, идите за мной.
– Главное, чтобы впереди шел, – пробормотал себе под нос Горт, – тогда я за свою задницу спокоен.
– Все равно лучше назад поглядывать – не увязался ли кто. И смотри, чтобы он не завел нас в какие-нибудь темные закоулки.
– Не учи меня жить. Говорю же тебе: этот мальчонка – вылитый я в детстве. Смотри, нарочно отошел подальше, чтобы мы не слышали, как он у встречных прохожих выспрашивает, где же эта улица Карагез.
– А те присматриваются к нам, решают, стоит ли помогать ему нас обобрать.
– Ага. Тут вроде не слишком жалуют иноземцев, как я погляжу?
В Сонсе повсюду ощущалось отчаяние, но глубоко под ним тлел гнев. На причале царило запустение, многие склады казались заброшенными.
Неожиданно Хект вздрогнул.
– Что такое?
– Не знаю. Словно бы почувствовал на себе взгляд создания Ночи.
На самом же деле Пайпер просто вспомнил место, мимо которого они проходили: именно здесь несколько лет назад колдовство убило двоих его друзей.
– Неужели? А как тебе имечко, которым назвался пацан?
– Что-то такое в духе античных авторов.
– В духе? Да он, знаешь ли, над нами издевается.
– В смысле?
– Как бы говорит, мол, откуда вам, невеждам дремучим, знать имя знаменитого поэта, который написал «Балладу об Ихрейне».
– А знаешь, в моем случае он прав.
– У вас там что, в Великих Болотах, все невежды дремучие?
– Да я и не спорю. Поэтому я оттуда и сбежал.
– Какое неумелое вранье. Никто не сбегает из дома из-за… Ладно, если уж начистоту, что мне не свойственно, я этого поэта знаю лишь потому, что в особняке у нашего недоделанного Донето вечно жуткая скукотища – только и остается, что читать. А ведь это ты меня на эту пакость подсадил в Племенце.
– Зачем оправдываться? Не вижу в этой привычке ничего дурного.