Властелин Безмолвного Королевства
Шрифт:
Те же чалдаряне, которые поддерживали нового вискесментского патриарха Непримиримого, носили светлые одеяния с черными, синими или даже лиловыми крестами. А часть молодых и решительно настроенных мейсалян выбрала для своих патрулей белые наряды с желтыми крестами.
Одна швея рассказала брату Свечке, что эти своеобразные ополченцы выбрали в качестве символа именно крест потому, что так дешевле всего: цветная материя стоит дорого, а с другими фигурами оставались бесполезные обрезки.
Каурен изменился до неузнаваемости. Все жители разделились на отдельные воюющие фракции. Почти
– Я-то думала, всех дураков поубивали в последней битве, – фыркнула Сочия.
– Человеческая природа такова, – отозвался брат Свечка, – что дураки чаще всего как раз не погибают. Умоляю только, не говори этого при Кедле.
О муже Кедлы все еще не было вестей. Его отряд разгромила тяжелая кавалерия главнокомандующего. Те, кому удалось уцелеть, рассказывали о сражении неохотно, – видимо, сами они сбежали еще до его начала. Те же, кто рассказывал, о судьбе Сомса ничего не знал.
– Если не погиб, так еще объявится, – заявила Сочия. – Как по мне, так он спал и видел, как бы сесть всем на шею.
Совершенный был о Сомсе несколько иного мнения, но тоже не особенно высокого. Он часто спрашивал себя, зачем Раульту понадобился такой зять.
– Это жестоко, девочка.
– Зато правда. Ладно-ладно. Буду доброй мейсалянкой и стану видеть во всем хорошее. Нам же не придется больше жить у этого противного пекаря.
А госпожа Скарре при этом стояла всего в каких-то двух ярдах.
Брат Свечка вздохнул. Девчонка безнадежна. Но они столько прошли вместе, что Сочия сделалась для него почти как дочь. Или даже молодая жена, с которой он вступил в платонический брак. Монах с трудом представлял, какой станет его жизнь без нее. Но скоро они расстанутся. Он должен доставить ее в Антье.
Даже в огромном Каурене слухи расходились быстро. На третий день совершенного призвали в Метрелье.
Сочия с ним идти отказалась – не верила в добрые намерения местных дворян. Возможно, потому, что сама не отличалась бесхитростным нравом.
Ворота древней крепости охраняли незнакомые привратники – моложе предыдущих. Быть может, эти хоть на минуту дадут врагу отпор. Камергер, который встретил Свечку, тоже был незнакомым, да и в самом замке попадались сплошь новые лица, в основном иноземцы в дирецийских одеждах. Что же они все делают здесь, когда у них на родине готовится решающая битва?
Готовят себе безопасное местечко, куда можно отступить, если дела пойдут совсем плохо?
Камергер привел совершенного в тот же зал, где он уже бывал в свои прошлые визиты. Здесь уже знакомых было хоть отбавляй.
– Обычное собрание еретиков, как я погляжу.
– Добро пожаловать, Шард, – двинулся ему навстречу герцог Тормонд.
Как обычно, он переоценил близость их отношений. Тормонд жутко постарел. Долго не протянет. Видимо, и поэтому тоже в замке столько навайцев. А Изабет? Поджидает где-нибудь поблизости, чтобы успеть заявить свои права?
А потом дирецийцы поддержат ее и возведут вместо Тормонда на престол вопреки закону?
– Не все здесь, – сказал герцог. – Сэр Эарделей
Герцог Тормонд, похоже, совершенно смирился с предательством терлиагского побережья. Хотя он смирялся решительно со всем.
Травить его не имело никакого смысла, если вдуматься.
– Вы хотели меня видеть? – спросил брат Свечка, высвобождаясь из герцогских объятий.
– Нам нужен ваш мудрый совет, – ответил за Тормонда епископ Клейто. – В Диреции грядут большие перемены, и нас может смыть расходящейся от них волной.
– Четыре месяца просидел я на вершине горы, стуча зубами. Да еще пока туда и обратно шел. Я не имею ни малейшего понятия, что происходит.
– В Броте теперь новый патриарх – уже второй. Бонифаций Седьмой. Мы пока не знаем, каким будет его правление. Главнокомандующий истребил колдунов-язычников на Артесипее, туда его послал предыдущий патриарх, надеясь, что полководец увязнет на острове. Ведь его стали бояться даже собственные хозяева. А цвет чалдарянского рыцарства съезжается в Дирецию. Со дня на день там грянет битва. Мы боимся, что, вне зависимости от исхода, Коннек ничего хорошего не ждет.
– Почему?
– Если Господь отвернется от нас, то скоро под нашими стенами будут альманохиды. А если победит король Питер, арнгендцы по пути домой будут творить здесь свои бесчинства. Анна Менандская это и замышляла, когда посылала на помощь Питеру Регарда с доброй половиной арнгендских вассалов.
– Регарда? – удивился Свечка. – Она осмелилась отпустить от себя мальчика?
– Выбора не было. Анна сильна и свирепа, но положение ее все еще шатко. И не сделается прочнее, пока Регард не завоюет уважение рыцарской знати.
– Понятно. Чтобы держаться за власть, Анне пришлось отпустить свое дитя на войну. Но что, если произойдет страшное? Кто станет наследником? Младший брат?
– Анселин? Возможно. Но это Анна тщательно не спланировала.
– Анселин отправился в священный поход в Святые Земли, – вмешался Тормонд. – Во всяком случае, собирался туда, когда я был в Салпено. Он не хотел ехать, но только так и мог вырваться от матери.
– Тогда после гибели Регарда в Арнгенде воцарится хаос. Знать ни за что не позволит Анне править. Возможно, даже не позволит ей быть регентом до возвращения Анселина.
– Значит, – протянул Клейто, – вы полагаете, что, если Регард не вернется из Диреции, у нас будет несколько лет передышки.
– Я совсем не это имел в виду! – возмутился совершенный.
– Видите, господа? – просиял герцог. – Я же говорил, что непременно нужно вытащить к нам Шарда.
Брат Свечка снова возмутился, но его никто не слушал. Все советники, включая пробротского епископа, принялись увлеченно обсуждать, как бы половчее отправить на тот свет короля Регарда. Заговорщики из них получились неважные – просто кучка слабаков, которые уже успели поднабраться вина и предавались пустым мечтаниям. Эти слабаки, подумал брат Свечка, и приведут древний народ к гибели – не потому, что не могут противостоять врагу, а потому, что сами не способны подняться на ноги и возобладать над собою.