Властелин Безмолвного Королевства

Кук Глен Чарльз

«Забавно, – подумал Хект. – Если, конечно, это слово здесь уместно. Неверные отливают оружие, с помощью которого чалдарянские воины будут возвещать всем истинно верующим волю Господню».

– Истинно верующим? – спросил Титус. Видимо, Хект уже рассуждал вслух. – Это оружие в основном обратится против Ночи. А если нужно будет взять имперский город или какое-нибудь герцогство, придется действовать по старинке.

Хект не спорил. Но Титус был прав лишь отчасти. У Драго Прозека и Кейта Рука имелось множество разнообразнейших идей о том, как применить

пушки и огненный порошок в сражении. И далеко не только с Орудиями Ночи.

Прозек и Рук, а с ними еще парочка артиллеристов, уже ждали в литейном цеху «Мануфактуры Крулика и Снейгона», когда подошли Хект, Пелла и Консент.

– Здесь теперь делают весь наш огненный порошок и отливают все наши пушки, – пояснил Консент Пайперу. – Эти люди весьма охотно помогают изобретать все новые способы убивать других людей. И не только их.

– В основном не только их, – заметил Шимеон Крулик. – Вы же понимаете, что мы, дэвы, не горим желанием упрощать жизнь бротским епископальным чалдарянам.

– Разумеется. Но у нас имеются общие интересы.

– Несомненно, мы все боремся с Орудиями Ночи.

Хект кивнул, хотя особой уверенности и не чувствовал.

Шимеон Крулик передал гостей с рук на руки своему деловому партнеру – Мослею Снейгону. Снейгон отвечал за производство и испытание пушек. Этот сгорбленный коротышка словно вышел из анекдота про дэвов, зато превосходно разбирался в своем ремесле.

– В этом году мы в сотни раз сократили расходы и повысили эффективность, главнокомандующий. Вот взгляните. Расплавленное железо капает в формы в виде звездочек и остывает. Каждая капля превращается в подобие маленького дротика, как наконечник стрелы, только длиной в два дюйма. Потом их погружают в воду. Из-за пара поверхность получается неровной.

Снейгон продемонстрировал гостям неровный железный дротик.

– Мы смешиваем их с мелким песком и смолой и помещаем в деревянные короба, они точно соответствуют диаметру фальконетов. Во время выстрела из-за силы удара и жара оболочка разрушается и они разлетаются в разные стороны.

Гости смотрели, как мастера обмакивают дротики в расплавленное серебро.

– Сами дротики делаются быстро. Немного замедляет процесс только серебрение. Тут даже количество не важно: главное, чтобы серебра было хоть чуть-чуть. Даже крошечной частички на острие вполне достаточно.

– Получается, можно здорово сэкономить?

– Именно. Думаю, со временем мы научимся обходиться сотой долей того серебра, что используем сейчас. И гораздо больше денег у вас будет уходить на железо, огненный порошок и, конечно же, сами пушки.

Хект с веселым изумлением наблюдал, как Пелла умело притворяется, что все понимает.

«Мануфактура Крулика и Снейгона» восхитила Пайпера. Здесь с неукротимым рвением создавали новое удивительное оружие, способное сокрушить Тиранию Ночи. Дротики тоже его восхитили. Из-за обработки паром их железная поверхность становилась неровной и они делались еще смертоноснее для Орудий.

– Я понимаю, чего

вы хотите добиться, – кивнул Хект. – Но дальность у этих дротиков небольшая, да и скорость тоже. А фальконеты и огненный порошок поражают созданий Ночи лишь потому, что снаряд летит очень быстро и те не успевают увернуться.

– Умного человека сразу видно, – похвалил Хекта Снейгон. – Именно так. Эти дротики предназначены для ближнего боя – когда вы уже смотрите врагу в глаза и чувствуете на лице его дыхание. Мы высчитали, что чаще всего столкновения с Ночью будут происходить именно так. Для выстрелов на большие расстояния мы разрабатываем несколько других вариантов.

– Превосходно, – обрадовался Пайпер. – А как у нас с огненным порошком?

– Его нам тоже удалось значительно улучшить. Мы разработали три разные формулы – каждая для своего особого случая. – В черной как смоль дэвской бороде сверкнули обнажившиеся в улыбке зубы. – Когда нашим ребятам не приходится больше волноваться о куске хлеба насущного, можно поручить им занимательную головоломку и они будут работать по пятнадцать часов в сутки. К тому же это ведь ужасно весело, когда все взрывается и дымит.

Хект искоса глянул на Титуса Консента, но тот лишь пожал плечами:

– Родовое проклятие.

– Своих же сородичей высмеиваешь?

– Они мне больше не сородичи. Разве что по крови.

– Прости.

– Господин Снейгон, – обратился к дэву Титус, – вы видели, как мой дядя покончил с собой?

– Да, юный Титус. – Снейгон мгновенно помрачнел. – Мрачный был день. Нелепость какая-то. Он вдруг забормотал что-то о сотворенном зле и воронах, вернувшихся домой… Именно! Это почти его точные слова.

– Очень странно. Но я вам верю. Дело вот в чем: после кальзирского священного похода уже семеро старейшин наложили на себя руки. Ни один из них, как все мы знаем, никогда не поддавался отчаянию. Четверо бежали из Сонсы после тамошнего восстания. Недавно, когда я с волнением размышлял об этих событиях, главнокомандующий спросил меня, были ли погибшие богачами? И если были, то как именно разбогатели? Тогда этот вопрос показался мне глупым. Но теперь я думаю, что главнокомандующий, сам того не ведая, попал в точку. Теперь дэвы рассказывают мне уже гораздо меньше, чем до обращения. И все же я сумел выяснить, что те четверо сонсианских и по крайней мере двое бротских дэвов были знакомы между собой – знали друг друга еще в молодости. И вместе сумели разбогатеть. А как именно – тщательно скрывали.

Мослей Снейгон и Титус Консент смотрели друг другу в глаза. Время шло. Наконец Снейгон отвел взгляд и посмотрел на Хекта.

– Давным-давно ходили слухи, – признался он. – Говорили, что разбогатели они на работорговле – буквально за одно лето. Притворяясь праманскими пиратами, охотились на людей там, куда работорговцы обычно никогда не заплывали.

Снейгон снова глянул на Хекта. Главнокомандующий вел дела с Братством Войны, а братья ненавидели пиратов почти так же сильно, как праман.