Властелин Безмолвного Королевства
Шрифт:
Граф Реймон места себе не находил, умолял герцога. Почти каждый день ему приходили письма с настоятельными просьбами срочно вернуться в Антье. Но Тормонд упорствовал, и единственное, что удалось графу, – это отправить своему двоюродному брату Бернардину Амбершелю грамоту, дозволяющую тому предпринимать все необходимое для поддержания порядка в Антье и защиты города.
Брат Свечка содрогнулся. Бернардин Амбершель был настоящим животным – тупым, злобным и чуждым малейшим проблескам совести.
– Ваша
– Почему? Потому что он не верит в Бога? Или потому, что он кровожадный безумец?
– Да, именно поэтому.
– Но это же прекрасно.
– Что?
– Он расправится только с теми, кто ему не нравится.
– Ваша светлость, это не шутки.
– Его свирепствования причинят больше пользы, чем вреда. И по сравнению с ним я буду казаться великолепным правителем. Моему возвращению обрадуются даже враги.
Монах покачал головой, ужасаясь жестокости и цинизму графа.
– Бернардин не выйдет из подчинения. У него есть определенные достоинства, а еще он слушает, когда я понятно объясняю. Достанется только тем, кто сам напросился.
Брата Свечку его слова не убедили.
За день до отъезда из Каурена брат Свечка снова встретился в каменной комнате с сэром Эарделеем. На этот раз сантеринский рыцарь не скрывался.
– Теперь это уже не важно, – сказал он. – Все потеряно.
– Ничто не потеряно, пока мы не впали в отчаяние.
– Отчаяние, брат, уже свило себе тут гнездо. А с ним вместе и остальные братья и сестры.
– Тогда отправляйтесь домой.
– Я уже дома. Перед отъездом поделитесь со мной своими мыслями.
Тормонд оставался непреклонным: брату Свечке надлежало прицепиться к графу Реймону Гариту, подобно репью, – репью, символизировавшему совесть.
– Вы все слышали, сэр Эарделей. Герцог не желает ничего знать. Больше тут ничего не поделаешь.
Старый рыцарь что-то пробурчал себе под нос.
– А наш предатель?
– Что-что? – промямлил брат Свечка, оттягивая неизбежное.
– Лазутчик Безупречного. Кто он?
Совершенный оказался в весьма затруднительном положении – вот уже несколько месяцев боролся он сам с собой, словно бы и сам был Великим Недотепой.
Но предпринять что-либо в подобной ситуации означало бы потерять друга.
– Брат, существуют вещи поважнее судьбы нескольких человек, – напомнил сэр Эарделей.
– Да, но это голос рассудка. А выбор между людьми придется делать сердцем.
– Весь Коннек…
– Я знаю, сэр Эарделей. Травить герцога – все равно что травить весь Коннек.
Это была правда. Как и то, что и Коннек, и герцог уже вряд ли оправятся.
– Брис Лекро – вот наш злодей, – сказал рыцарь. – Решил переметнуться на сторону Брота. Ему обещали титул епископа
Брат Свечка молча согласился. От епископа Клейто они потом избавятся – он ведь столько лет уже порицает Безупречного.
Но Брис Лекро был другом. Они же вместе пережили кальзирский священный поход.
– Я не стану его убивать, – пообещал Данн. – Разве что он так и не вспомнит о собственной совести.
– Хотите переманить его обратно на нашу сторону? – Этим вопросом монах как бы признавал правдивость обвинения.
– Есть кое-какие соображения. Можно подрезать крылышки Ринпоче и чуть спутать планы Безупречного, заслав нашего человека в местное отделение Конгрегации.
Конгрегацию по искоренению богохульства и ереси уже стали называть просто Конгрегацией, в Коннеке она не обладала серьезным влиянием: слишком уж много тут было сочувствующих Вискесменту, притом таких, которые без зазрения совести кололи черепушки сочувствующим Броту.
Брат Свечка по-прежнему молчал.
– Хорошо, брат, как пожелаете. Но вы же должны понимать, что предательство Лекро означает и для вас, мейсалян.
Да, и это тоже.
– Признаю, ваши выводы логичны, – сказал наконец монах, – но я так и не смог разобраться, как именно творилось злодейство. Как он подкладывал яд герцогу?
Данн открыл было рот, однако потом передумал. У него были свои подозрения, но он не захотел ими делиться.
– Да благословит вас Бог, брат. Удачной дороги. – С этими словами рыцарь вышел.
Весна подкралась совсем близко. Граф Реймон и его спутники медленно подъезжали к Антье, а со стен на них пялился пустыми глазницами десяток отсеченных голов. Братец Бернардин потрудился на славу.
Разумеется, их встречали, но первые показавшиеся в воротах горожане, вопреки ожиданиям Гарита, вовсе не радовались приезду своего повелителя. В толпу затесались люди весьма сурового вида – явно подручные Конгрегации.
Повсюду брат Свечка видел отчаяние. Надежда еще не умерла в Антье, но над ней уже низко кружили зловещие вороны, отбрасывая мрачные тени. За время долгого отсутствия графа Реймона невзгоды и несчастья успели прижиться в городе.
На совести у Бриса Лекро оказалось пятно гораздо более темное, чем представлялось совершенному.
В центре города, у самого графского замка, их приветствовали уже намного радостнее. Здесь почти не встречались скользкие типы из Конгрегации. Люди принялись скандировать – они требовали крови бротских чалдарян. Какие-то юнцы подожгли соломенные чучела, которые, судя по надписям, изображали Безупречного V, Морканта Фарфога, Мате Ришено и Хельтона Джела.
– А кто такой Хельтон Джел? – поинтересовался Брок Рольт.