Властелин Галактики. Книга 2

Ерохин Олег

– Вы свободны, сержант, – бросил Ричард Норман полицейскому, заканчивая свой триумфальный спуск. Козырнув, тот зашагал вразвалку к полицейскому гравилету.

Каменея лицом, Преображенный трилистником долго разглядывал стоявшего перед ним бывшего богача, бывшего сильного человека. Арчи Норман с потерянным видом зябко вздрагивал, гордость не позволяла ему просить о снисхождении, да и о чем он мог бы просить человека, возвышавшегося над ним? Разве Ричард Норман разрешил бы ему покинуть Гестию на лайнере, который через четыре

дня должен был перейти в собственность банка, чьим владельцем являлся Ричард Норман?

Гельвеции не было дела до расчетов мужчин. В противоположность своему мужу, она воспрянула духом, узнав в человеке, появившемся рядом с капитаном, Ричарда Нормана, того самого работягу с Плутона. Мгновение, и она обхватила его руку, холодными ладонями с мольбой:

– Сэр, если у вас есть сердце, помогите нам… Мы не родные, да, но ведь мы Норманы… Сэр, помните, я помогла вам тогда…

– Это вы о тех нескольких кредах, мэм?

Миссис Норман смешалась.

Вырвав свою руку из ее тисков, Ричард Норман сказал:

– А пожалуй, вы правы. Норманы должны помогать друг другу. Так и быть, мистер и миссис Норман, я позволю вам покинуть Гестию. И даже передам вам в пользование этот корабль. Только сейчас произведем одну операцию.

Норман сказал несколько слов в трубку радиотелефона, и к лайнеру подлетели три неуклюжих гравилета-ремонтника, приписанных к порту. В считанные минуты название корабля было смыто специальным растворителем, после чего рабочие нанесли на обшивку корабля новую надпись: “Ричард Норман”.

– Только этот не тот Норман, не ваш отец, – пояснил Ричард Норман, обращаясь к Арчи Норману. – Этот Ричард Норман – это я, вот так. Не вздумайте ничего сделать с надписью. Теперь прощайте.

Несмотря на недвусмысленный жест Преображенного, Арчи Норман не шевельнулся. Он вышел из состояния оцепенения только, когда жена потянула его за рукав. Старческой неуверенной походкой он проследовал за Гельвецией на борт лайнера.

Сомкнувшись за кормой “Ричарда Нормана”, небо отразилась в глазах бывшего мусорщика второй раз за его жизнь.

Дав убраться поверженному недругу, Норман ощутил пустоту в груди. Он был богат, он мог удовлетворить самые вздорные свои желания, но что с того? Не богатства он искал в жизни. А что же ему было нужно от жизни, что?..

Несколько недель Норман провел в тягостном безделье. У него было все, что только мог пожелать себе человек, кроме одного – цели. И цель себе он в конце концов избрал.

Никому еще не удавалось найти семечко трилистника трижды. Норман задумал совершить рекорд: трудность поиска семечка была достойным соперником силе его воли.

На собственном корабле Норман отбыл на Трабатор.

Пять лет Норман прочесывал тростниковые и папоротниковые леса, опускался в пропасти, карабкался на вершины гор. Случалось не раз, что он предавался буйству, подобному тому, давнему, когда второе семечко

трилистника возникло перед ним. Между тем семечко все никак не попадалось ему на глаза. Судьбе как будто вздумалось указать Норману на то, что он – ничтожество, а вот она, судьба, может повернуть, как хочет. И чем дольше длились его поиски семечка, тем больше возрастало в нем желание найти, наконец, семечко.

Однажды Норман набрел на долину, всю заросшую трилистником. Эта долина отнюдь не была каким-то неизвестным, незнакомым людям местом: взору Нормана предстали спины сотен старателей, высматривавших заветное семечко. Над долиной низко летали десятки гравилетов, на которых были установлены специальные поисковые приборы (полученная информация проходила компьютерную обработку, в случае обнаружения семечка компьютер немедленно подавал сигнал). До этого Норман сторонился людских скопищ, теперь же он подумал: а почему бы нет? Может, именно в этой долине где-то пряталось его счастье.

Через час поисков Норман громко захохотал и распрямился в полный рост. В руке у него было что-то темное.

– Вот оно, семечко! – крикнул он. – Я нашел его, все-таки нашел!

Старатели стали распрямлять спины один за дру shy;гим. Не сговариваясь, они двинулись к счастливчику – кто бегом, кто неровным шагом, – и многосотенной толпой окружили его.

Вообще-то, в местах, пользующихся вниманием старателей, власти устанавливали полицейские посты, однако в этой долине полицейских не было. Трудно сказать, были ли тому объективные причины, или единственной причиной такой непредусмотрительности была безответственность чиновников.

Позже полицейские все же заглянули в эту долину, но установить, кто же стрелял в тот день, им так и не удалось.

Выстрелом из лучемета шея Ричарда Нормана была рассечена наискось. Десяток смертоносных игл не смогли бы умертвить его, Преображенного трилистником, но против струи плазмы даже его сверхплоть не смогла устоять.

Тело Нормана и его голова упали на трехпалые растения. Старатели кинулись к трупу как свора гончих кидается к оступившемуся оленю. Смерть, безусловно, не остановилась бы, прибрав единственный колосок, если бы в развитии ситуации не произошел неожиданный поворот.

Один из старателей, самый шустрый, сумевший добраться до кулака Нормана раньше всех, яростно забранился. Тут все увидели, что предмет, извлеченный этим шустряком из руки Ричарда Нормана, был всего-навсего коричневым камнем, который за семечко трилистника можно было принять только сослепу.

Так зависть слепит глаза, лишает разума. Эти свойства зависти общеизвестны, удивительно, отчего Ричард Норман, всякого насмотревшийся в жизни, рискнул устроить столь неуместную шутку, поднять с земли камень и объявить во всеуслышание, что он нашел семечко трилистника. Уж не было ли это своеобразным способом самоубийства?