Властелин колец
Шрифт:
– Значит, Арагорн все–таки побывал здесь? — спросил Эомер. — Он еще не уехал?
– Его здесь больше нет, — ответила Эовейн, отворачиваясь и глядя на темные громады гор.
– Куда же он направился? — спросил Эомер, помедлив.
– Откуда мне знать? — не поворачиваясь, проговорила Эовейн. — Он прибыл поздно вечером, а рано утром уже покинул нас, не дожидаясь, пока из–за горы появится солнце. Его здесь нет.
– Я вижу, ты опечалена, дочь моя, — заметил Теоден. — В чем причина этой печали? Скажи, Арагорн говорил с тобой о той дороге? — Он указал на ряды утонувших во мгле камней, ведущих к Двиморбергу, подождал ответа и спросил еще раз: — Он упоминал о Тропе Мертвых?
– Да, государь, — ответила Эовейн. — Он переступил порог Тьмы, из которой еще никто никогда не возвращался. Удержать я его не смогла. Здесь
– Значит, наши дороги разошлись. — Взор Эомера погас. — Арагорна больше нет в живых. Нам придется выступить без него. А это значит, что надежды у нас стало еще меньше.
Медленно двинулись они вперед через поляну, поросшую низким вереском, и молчали всю дорогу до королевского шатра. Когда всадники спешились, Мерри воочию убедился, что к приему гостей и впрямь все готово. Не забыли даже про него: рядом с королевским шатром примостилась маленькая палаточка. Там хоббита на время оставили в одиночестве, и он уселся у входа, наблюдая за людьми, что сновали туда–сюда с донесениями и приказами. Наступила ночь. Еле видные черные вершины на западе увенчались яркими звездами. Восток оставался темен и пуст. Двойная гряда камней постепенно слилась с темнотой, — и только поодаль, за камнями, неотступно маячила огромная черная тень Заклятой Горы — Двиморберга.
– Тропа Мертвых, Тропа Мертвых, — бормотал хоббит. — Что бы это могло значить? Эх, все–то меня бросили! Все пошли кто куда, каждый навстречу своей судьбе: Пиппин с Гэндальфом — на восток, воевать, Сэм и Фродо — в Мордор, Бродяга с Леголасом и Гимли — на Тропу Мертвых… Похоже, скоро моя очередь. Знать бы только, о чем они совещаются и что Король намерен делать дальше!.. Теперь ведь куда он, туда и я…
Посреди этих мрачных мыслей Мерри вдруг вспомнил, что до смерти проголодался. Он поднялся, решив пойти и поискать в этом чужом лагере кого–нибудь, кто разделил бы его заботу, — но тут заиграл рожок и перед палаткой вырос посланец Короля: он призывал королевского оруженосца исполнить свой долг, прислуживая Королю за трапезой.
Внутри королевского шатра узорный полог отгораживал небольшое пространство, застеленное шкурами. Там за маленьким столом сидели Теоден с Эомером и Эовейн, а с ними — Дунхир, правитель Харгской долины. Мерри встал за креслом Короля, собираясь ему прислуживать, но вскоре тот, очнувшись от глубокой задумчивости, повернулся к нему сам:
– Нет, уважаемый Мериадок, стоять тебе негоже! Пока мы остаемся в пределах Рохана, ты всегда будешь сидеть рядом со мной и радовать мое сердце своими рассказами и песнями.
Хоббиту отвели место по левую руку от Теодена. На этот раз, правда, тому было явно не до рассказов и уж тем более не до песен. За столом говорили мало, и лишь в конце ужина Мерри, собравшись с духом, заикнулся о том, что его мучило:
– Уже дважды, Повелитель, слышал я о Тропе Мертвых. Но кто они такие? И где теперь Бродяга, то есть, простите — я хотел сказать, высокородный Арагорн? Куда он поехал?
Король глубоко вздохнул. С ответом никто не торопился. Наконец Эомер проговорил:
– Мы не знаем этого, и у нас тяжело на сердце. Что же касается Тропы Мертвых, то знай, что ты уже вступил на нее. Только не смотри так испуганно! Тропа Мертвых — это та самая дорога, по которой мы сюда пришли. Она ведет в урочище Димхолт, к порогу Темной Двери. А что за этой Дверью — никто не знает.
– Никто, — подтвердил Теоден. — Но в одном старинном сказании, которое теперь почти забыто, об этом кое–что говорится. Если правду рассказывают легенды, передаваемые в роду Эорла от отца к сыну, в Двиморберге, за порогом Двери, открывается тайный подземный путь. Куда он ведет — неизвестно. Никто не дерзал выпытывать у горы ее тайны с тех пор, как Бальдор, сын Брего [536] , переступил порог и больше среди живых не появлялся. На пиру, что Брего устроил по случаю завершения строительства Метузельда, Бальдор, осушив рог с вином, дерзко поклялся, что вступит на Тропу, и выполнил клятву, и сгинул, и не вернулся занять трон отца, принадлежавший ему по праву первородства. Ибо, говорят, чуть ли не с самой Темной Годины Тропу охраняют Мертвые. Они не допускают в свои потайные владения никого, в ком дышит жизнь. Иногда их можно видеть — они выскальзывают из Двери и спускаются вниз по дороге. Тогда обитатели долины крепко
536
Бальдор — рох. «смелый, дерзкий». Брего — рох. «правитель». Родственно древнесканд. Браги (имя бога поэзии, а также легендарного поэта Браги Старого).
– В долине говорят, — вставила Эовейн, понизив голос, — что совсем недавно безлунной ночью мимо селений прошествовало целое войско призраков, странно одетых и странно вооруженных. Откуда оно явилось, никто не знает. Призраки поднялись по каменистой дороге и скрылись в горе, словно спешили на какой–то совет.
– Но Арагорну–то зачем было туда идти? — еще больше обеспокоился Мерри. — Кто–нибудь знает?
– Нет, если только он не открыл своих мыслей тебе, своему другу, — сказал Эомер. — Живых спрашивать об этом бесполезно.
– Он сильно изменился с тех пор, как я видела его в первый раз, во дворце, — добавила Эовейн. — Он потемнел лицом и стал словно бы старше. На обреченного — вот на кого он был похож. Так выглядят люди, которых призывают Мертвые.
– Наверное, ты права, — отозвался Теоден. — Сердце говорит мне, что я его больше не увижу. Но он — великий воин из королевского рода, и я верю, что судьба готовит ему иное предназначение. Помни это, дочь моя, ибо я вижу, что участь его не дает тебе покоя и ты угнетена. Утешься! Легенды повествуют, что, когда потомки Эорла, прибыв с Севера, поднялись по Снаубурну в поисках надежного убежища на случай беды, Брего с Бальдором взошли наверх по старой дороге и не убоялись подойти к порогу Темной Двери. Там сидел дряхлый старец, лет которого уже никто не мог бы исчислить. Когда–то, по всей видимости, он был высок и величествен, но морщины избороздили его лицо так, что оно казалось обломком выветренного камня. За камень и приняли его поначалу Брего с Бальдором, потому что он не двинулся и не произнес ни слова, пока пришельцы не вознамерились переступить порог и проникнуть внутрь. Тогда оттуда, где сидел старик, донесся голос, как бы идущий из–под земли. К собственному удивлению отец и сын поняли речь старика, ибо тот заговорил на Западном Наречии. Но сказал он всего два слова: «Путь закрыт». Брего и Бальдор остановились, посмотрели туда, откуда исходил голос, и увидели, что перед ними живой человек. Но он в их сторону не смотрел. «Путь закрыт, — повторил голос. — Эту дорогу проложили Те, Что Умерли. И Мертвые будут стеречь ее, пока не пробьет их час. Путь закрыт».
«А когда пробьет их час?» — спросил Бальдор. Но ответа он не получил: старик был уже мертв и лежал лицом вниз. Вот и все, что мы знаем о древних обитателях этих гор. Как знать? Может быть, назначенный час пробил именно теперь и Арагорн сможет пройти этой дорогой?
– Есть только один способ проверить это — пойти туда самому, — вздохнул Эомер. — Но я бы не дерзнул этого сделать, даже если бы меня настигала вся мордорская рать и мне некуда было отступать. Увы нам! Как могло случиться, что таким доблестным, благородным мужем овладело подобное безрассудство, да еще в час, когда он нужен нам, как никогда? Разве мало зла на земле, чтобы искать его еще и под землей? Война может начаться в любую минуту…
Тут он смолк: за шатром послышались голоса и шум. Кто–то громко произнес имя Теодена; часовой ответил.
Полог шатра раздвинулся, показался начальник стражи.
– Конный посланник из Гондора, государь! — доложил он почтительно. — Просит принять.
– Впустите, — велел Теоден.
Через порог переступил высокий воин, и Мерри едва не ахнул: в первое мгновение ему померещилось, что это Боромир. Затем он понял, что ошибся, — этого человека хоббит видел впервые, но Боромира он действительно напоминал. Та же гордая осанка, та же стать, те же серые глаза… Одет незнакомец был по–дорожному: поверх кольчуги из мелких колец — темно–зеленый плащ, на шлеме — серебряная звездочка. В руке воин держал стрелу с черным оперением и стальной бородкой. Кончик стрелы окрашен был в алый цвет. Встав на одно колено, посланник протянул ее Теодену.