Властелин мира
Шрифт:
Не дадут ли мне теперь поручение расследовать события, происшедшие на дороге в Милуоки и в море на широте Бостона? Посмотрим… Но как напасть на след пресловутого автомобиля и пресловутого судна? Несомненно, в интересах публики, в целях безопасности водных путей и дорог, расследование произвести необходимо. Но что же делать, раз эта машина или эти машины не показываются? А если даже они и появятся, как захватить их на ходу?
Дома, позавтракав, я закурил трубку и развернул газету. Признаться, политика и вечная борьба между республиканцами и демократами мало меня интересовали. Я сразу принялся за отдел
Не удивительно, что прежде всего я посмотрел, нет ли каких-либо известий из Северной Каролины по поводу событий в Грейт-Эйри. Может быть, есть сообщения из Моргантона или Плезент-Гардена? Впрочем, мистер Смит твердо обещал держать меня в курсе дела. Он немедленно телеграфировал бы мне, если бы над «Орлиным гнездом» показалось пламя. Я думаю, мэр Моргантона не меньше меня жаждал проникнуть по ту сторону утесов, окружающих котловину, и с радостью повторил бы нашу попытку, если бы представился случай. Однако со времени моего отъезда я не получал никакой телеграммы.
Из газеты я не узнал ничего нового. Она выпала у меня из рук, и я, не обратив на это внимания, сидел, погруженный в раздумье…
Из головы у меня не выходила догадка мистера Уорда: а что если автомобиль и судно — нечто единое? Тогда вполне вероятно, что аппарат этот
— дело рук одного человека. И конечно, такая исключительная скорость, вдвое превосходящая последние рекорды, поставленные в морских и сухопутных соревнованиях, достигается двигателем одного и того же типа.
— Тот же изобретатель!.. — повторял я.
В самом деле, это предположение казалось вполне правдоподобным. Оно до известной степени подтверждалось и тем обстоятельством, что обе машины никогда не показывались одновременно.
«Сначала тайна Грейт-Эйри, теперь — тайна Бостонской бухты! — думал я.
— Неужели вторая будет так же непроницаема, как и первая? Неужели не удастся разгадать ни ту, ни другую?»
Следует заметить, что это новое дело, поскольку оно угрожало общественной безопасности, получило значительную огласку. Если бы началось извержение вулкана или землетрясение, то пострадали бы только жители округа, прилегающего к Голубым горам. Но автомобиль мог внезапно показаться на любом шоссе Соединенных Штатов, судно могло появиться в любых широтах Америки, а вместе с их появлением возникла бы вполне реальная опасность для всех граждан.
Казалось, что в самую спокойную погоду вас угрожал поразить удар грома!
Каждый человек, выйдя из своего дома, рисковал быть внезапно настигнутым бешено мчавшейся машиной. Попробуйте-ка выйти на улицу, на дорогу, обстреливаемую снарядами! Вот так рассуждали тысячи газет, на которые с жадностью набрасывалась публика.
Нет ничего удивительного, что подобные сообщения сильно действовали на многих людей, и больше всех была встревожена моя старая служанка Грэд, очень легковерная, когда дело касалось каких-нибудь россказней о сверхъестественных явлениях.
В этот день, убирая со стола после обеда, Грэд остановилась с графином в одной руке и с тарелкой в другой и, посмотрев на меня в упор, спросила:
— Ну что, сударь, ничего нет нового?
— Ничего, — ответил я, легко догадавшись, о чем она спрашивает.
— Автомобиль больше не появлялся?
— Нет, Грэд.
— А лодка?..
— И лодка тоже… Об этом ничего
— А у вас в полиции ничего не знают?
— Полиция знает не больше всех остальных…
— Тогда, сударь, скажите пожалуйста, зачем же она существует?
— Этот вопрос я и сам задавал себе во многих случаях.
— Вот так так! Значит, в один прекрасный день этот проклятый шофер вдруг появится в Вашингтоне, помчится по Лонг-стрит и, пожалуй, передавит всех прохожих…
— О, на этот раз, Грэд, есть надежда, что его остановят.
— Ну нет, сударь, это вам не удастся!
— А почему?
— Да потому, что шофер этот — сам дьявол, а дьявола остановить нельзя!
«Ну, конечно, — подумал я, — дьявол все стерпит; должно быть, он и выдуман только для того, чтобы помогать добрым людям объяснять необъяснимое! Это он зажег костер на Грейт-Эйри! Он побил рекорд скорости на большой дороге в штате Висконсин! Он курсирует в морских широтах Коннектикута и Массачусетса!»
По оставим в стороне вмешательство злого духа: ведь это не что иное, как измышление иных малоразвитых людей. Несомненно одно: какой-то человек располагает теперь одним или двумя аппаратами для передвижения, бесконечно превосходящими все самые усовершенствованные машины, которые когда-либо ходили по земле или по морю.
Но в таком случае возникает вопрос: почему он исчез?
Должно быть, он боится, что его в конце концов схватят и откроют секрет изобретения, который он, конечно, хочет сохранить? А быть может, пав жертвой несчастного случая, он уже унес свою тайну на тот свет? Такое заключение казалось всем наиболее вероятным. Но если он погиб в водах Мичигана или Новой Англии, как тогда разыскать его след?.. Неужели он промелькнул, как метеор, как комета, и через тысячу лет его приключения превратятся в легенду во вкусе добрых старушек Грэд тридцатого века?
В течение некоторого времени американские, а за ними и европейские газеты обсуждали это событие. Был напечатан целый ворох статей — одно ложное известие сменялось другим. Потоком хлынули всевозможные толки. Публика Старого и Нового Света страшно интересовалась всем этим, что, впрочем, было вполне понятно. Кто знает, не позавидовали ли разные государства Европы тому, что изобретатель избрал полем действия для своих опытов именно Америку? Если он американец, то, быть может, столь гениальным изобретением он принесет большую пользу своей стране? Ведь обладание таким аппаратом — отдаст ли он его безвозмездно, из чувства патриотизма, или уступит за любую цену — обеспечило бы Соединенным Штатам неоспоримое превосходство над другими странами!
Наконец 10 июня газета «Нью-Йорк» впервые опубликовала по этому поводу громкую статью. Сравнивая скорость самых быстроходных крейсеров военного флота со скоростью нового мореходного аппарата, эта статья доказывала, что если бы Америка завладела секретом изобретения, ее суда благодаря такой скорости могли бы в три дня покрывать расстояние до Европы, тогда как европейским судам, чтобы достичь Америки требуется целых пять дней.
Если полиция сделала попытку выяснить природу явлений, имевших место на Грейт-Эйри, то она не в меньшей степени стремилась узнать что-нибудь об этом шофере, который больше не подавал признаков жизни.