Властелин Севера
Шрифт:
Поблизости никого не было. Большинство ётунов находились в чертоге, а некоторые ходили вдоль стен, охраняя покой своих господ. Вульфу показалось, что он услышал какой-то шум наверху. Он поднял голову к черному небу и увидел мелькнувшую во мраке серебристую тень, но мгновение спустя потерял ее из виду. Он постоял так некоторое время, ожидая, что тень появится вновь, но больше ничего не было видно.
Вульф повернулся и засеменил вдоль стены, волоча за собой меч и шлем. Он искал заднюю дверь, которая наверняка должна была быть в чертоге, или же место, где бревна были пригнаны особенно плохо и давали бы возможность волку проникнуть внутрь. Вульф бежал, и ему казалось, что стена никогда не кончится. Чертог
Волк открыл глаза и сделал шаг вперед, чтобы продолжить поиск подходящей щели. Вдруг земля ушла из-под его лап, и он почувствовал, что падает. Волк несколько раз успел перевернуться в воздухе, прежде чем ударился о дно глубокой ямы. Сознание помутилось, и хоровод пестрых огней пронесся перед его потемневшим взором. Вульф попытался встать, но лапы не слушались его, расходясь в разные стороны. Он повалился на бок и последнее, что он услышал, был чей-то злорадный смех.
Черный ворон мчался сквозь вьюгу, приближаясь к возвышающимся вдалеке строениям. Начинало смеркаться и чертоги исполинов казались дремлющими в ледяной пустыне горами. Но ворон бесстрашно летел вперед, а его маленькие острые глазки внимательно смотрели вниз на заснеженную землю, тщетно пытаясь различить что-либо подозрительное в холодной белизне.
Подлетев поближе к Утгарту, ворон сделал круг и начал снижаться, чтобы опуститься на одну из темнеющих внизу крыш. Но в тот миг, когда его лапы должны были коснуться поверхности, все строения исчезли, и ворон опустился на снег. Он в изумлении повертел головой из стороны в сторону, осознавая, что стоит посреди ледяной пустыни, где не было ничего кроме ветра, снега и льда. Иллюзия, созданная великанской магией, растворилась в полумраке, словно осенний туман, оставляя вместо себя пустоту. Поняв, что этот Утгарт был иллюзией, Хитрый Бог попытался взлететь, но не смог оторвать лап от снега, будто это был вовсе не снег, а смола. Ворон взмахнул крыльями несколько раз, подергал лапами, но его когти были намертво прикованы к снегу.
Локи прекратил бессмысленные попытки вырваться из этого магического плена, лихорадочно соображая, что можно предпринять. Вдруг он услышал голос:
— Вот ты и попался, Хитрец!
Локи обернулся и увидел возвышающегося над ним великана, в котором он без труда узнал Трюма. Угрюмое, поросшее щетиной лицо исполина грозно смотрело на пойманную птицу. Порывы ветра шевелили полы черного мехового плаща, свисающего с плеч до самых пят великана, и его лохматые волосы.
— Ладно, — вздохнул Локи, — Не будем терять времени, выкладывай, чего ты хочешь?
Великан подошел поближе и поднял ногу, чтобы раздавить скованную магией птицу.
— Хочешь умереть, или будешь делать, что я тебе прикажу? — прогремел Трюм.
— Ох, ну какой же ты тугодум! — воскликнул Локи, — Я же сказал, говори, что тебе нужно от меня! Разумеется, я сделаю все!
Трюм опустил ногу и наклонился к Локи поближе.
— Лети к своим, — сказал великан, — Лети и скажи им, что видел
— Так ты хочешь, чтобы я предал Асов?! — возмущенно вскричал Локи.
— Именно! — ответил Трюм и криво ухмыльнулся, — Ведь тебе не впервой, не так ли?
Локи промолчал в ответ, не желая обсуждать некоторые эпизоды своего темного прошлого. Потом спросил:
— А что, если я обману тебя?
— Не-а, — покачал головой Трюм, — не обманешь. Иначе вот это вот кольцо сожжет тебя.
Трюм вынул кольцо и показал его Локи, а затем взял его лапу и надел.
— Оно также сожжет тебя, если ты попытаешься снять его без моего ведома, — продолжал Трюм, отпуская окольцованную лапу ворона, — Когда я покончу с Асами и людишками, я сам сниму с тебя это кольцо… если, конечно, ты будешь послушным все это время.
Отпустив ворона, Трюм расхохотался, а Локи взмахнул крыльями и поднялся в воздух. Каркнув несколько раз от злости, Локи сделал круг над хохочущим великаном и взял курс на юг.
Когда Вульф пришел в себя, первое, что он почувствовал, была боль в правом боку, которая разбегалась по его волчьему телу волнами, словно морская вода, омывающая прибрежные шхеры. Он с трудом приоткрыл глаза и обнаружил, что вокруг него сгустилась кромешная тьма. Он дышал с трудом, и при каждом вдохе ему приходилось сжимать челюсти от боли, которую источали сломанные ребра. Попытавшись шевельнуться, Вульф осознал, что лапы его скованы цепями. Железо громыхнуло в мертвой тишине, и далекое эхо повторило этот звук несколько раз. Вульф попытался встать, но, испустив жалобный стон, опустился на холодный пол. Боль и тяжелые железные оковы не позволили ему подняться.
Высунув язык меж сжатых челюстей, волк лежал без сознания, время от времени поскуливая и стоная. Сознание то возвращалось к нему, то уходило вновь, оставляя его тонуть в бездонной пропасти тьмы и забвения. Временами ему виделись огни, которые кружились вокруг него в безудержном хороводе, увлекая за собой, и тогда у него начинала кружиться голова и его тошнило. Частое дыхание волка стало похоже на шипение мехов в кузнице, а жалобное поскуливание напоминало скрежет железа.
Вульф потерял счет времени и не мог сказать, как долго он пролежал на боку со скованными лапами, прежде чем, однажды очнувшись, почувствовал, что боль чуть поутихла. Сознание постепенно возвращалось к нему, но дышать по-прежнему было трудно.
Еще через некоторое время Вульф снова приоткрыл глаза и приподнял голову. Вокруг ничего не было видно, но волчий нюх ощутил чье-то присутствие. По мере того, как сознание все больше возвращалось к нему, в нем просыпалась все его способности, которые все это время ютились на дне разума, загнанные туда ранениями и болью.
Потаенный волчий инстинкт почувствовал нечто нежное и мягкое, как прикосновение материнской руки, и доброе и невинное, как душа младенца. Это нечто находилось в стороне от него. Вульф навострил уши и слегка приподнялся, его ноздри зашевелились, когда он стал принюхиваться к находившемуся неподалеку существу. Инстинкт и нюх в один голос твердили, что это не человек. Но и не турс. Вульф приподнялся, насколько позволяли цепи и боль в сломанных ребрах, и негромко гавкнул.
Темнота ответила женским вскриком удивления.
— Кто ты? — услышал Вульф нежный девичий голос. Он гавкнул еще раз в надежде на понимание богини, и не ошибся.
— Ах, ну да, это же ты, потомок Воданаза, — сказала Идунна и вздохнула, — Жаль, что ты все-таки пришел сюда.
Вульфу показалось, что кто-то касается его разума, протягивая к нему свою внутреннюю силу и создавая мост, соединяющий мозг оборотня и мозг богини. Он мысленно произнес то, что хотел сказать вслух, и она услышала его: