Властелин страны кошмаров
Шрифт:
Пустой чемодан лежал на последней ступеньке. Споткнувшись о него, Джим упал на камни. Неподалеку валялся его разбитый приемник. Перепачканная одежда разлетелась по двору. Джим попытался встать, но хозяин гостиницы подставил ему подножку, и Джим рухнул снова.
Из носа хлынула кровь. Джим прижал руки к лицу, пытаясь унять кровь. В это время хозяин гостиницы рылся в его вещах, скорее всего в поисках денег. Среди той бури, что бушевала вокруг, Джим с трудом различил чей-то голос, говоривший с американским акцентом… Постоялец, который грузил вещи в машину, обращался к хозяину: «Что случилось? Он что, испортил комнату?» Но хозяин оттолкнул американца и опять сбил Джима
«Все, — подумал Джим, — хватит. Реальность хороша маленькими порциями, но иногда небытие все же предпочтительнее».
Испытывая чувство освобождения, он медленно опустился на землю, его лоб коснулся прохладных камней двора и сознание отключилось.
Глава 17
Первым Джима подвез оранжевый с белым «ситроен»-фургон, который походил на маленький автобус, отштампованный из рифленого железа и грохотавший соответственно. Потом — торговец обувью на красной «тоёте». В Париж они въехали к вечеру через предместье Сен-Дени. Спустя пятнадцать минут оказались в густом потоке машин на улице де ла Шапель.
Спереди доносился нестройный хор автомобильных гудков. Полицейский фургон перегораживал улицу, за ним были установлены барьеры. Машины направляли в объезд на соседние улицы. Пешеходам удавалось продолжить свое путешествие, машинам — нет.
Повернувшись назад, Джим разглядывал трех жандармов с винтовками, которые стояли у фургона, включив радиопередатчик на полную мощность. За ограждением он заметил еще несколько полицейских мигалок.
Торговец обувью тяжело вздохнул:
— Бомба или еще что-нибудь в этом духе. В прошлом месяце я попал в такую же историю и в результате добирался до дома четыре часа.
Джим огляделся вокруг. Машины тесно сгрудились, никто не двигался. Джим понемногу вспоминал французский, который успел подзабыть за год.
— Кто за этим стоит? — поинтересовался он у торговца обувью.
Торговец опустил руки на колени:
— Арабы, евреи. Кто их теперь разберет?
…Когда Джим пришел в себя во дворе мотеля, он обнаружил, что лежит на том же самом месте, но в полном одиночестве. Машина с американцами уехала, хозяина гостиницы и его экономки нигде не было видно. Его пожитки по-прежнему валялись вокруг пустого чемодана. Было очень тихо, даже птицы не пели. Только плакал маленький ребенок где-то в гостинице. Когда он поднялся на ноги, что-то со стуком упало на землю. Он нагнулся и увидел простой крестик, сплетенный из высохшей травы, наверное, забытый сувенир давно ушедшего воскресенья, проведенного на пляже.
Странно. Он взглянул на здание гостиницы. Почти все ставни по-прежнему были закрыты. Джим уложил вещи в чемодан, заметив при этом, что его деньги остались целы, и беспрепятственно двинулся в сторону ближайшего шоссе. Плач ребенка быстро потонул в грохоте, доносившемся с четырехполосной магистрали. Может быть, он их чем-то напугал? Увидев, как он лежит там, на земле, они, наверное, подумали, что ранили его или что-нибудь похуже («Давайте перенесем его из этой берлоги в одну из смотровых,»— промелькнуло в его подсознании, но не успел он осознать эти слова, как они уже забылись).
И вот теперь он застрял на одной из боковых улочек Парижа. Водители вылезали из машин, чтобы разглядеть хоть что-нибудь или просто убить время. Торговец опустил стекло и попытался что-нибудь разузнать.
— Весь шум из-за бомбы, — наконец произнес он, поговорив с водителем соседнего «ауди», выключил двигатель и посмотрел на Джима. — Можешь оставаться или иди. Решай сам. Похоже, я уже приехал.
Торговец
— Спасибо, что подвезли.
— Держись подальше от полицейских, — предупредил торговец, когда Джим вылезал из машины, — они здорово закручивают гайки с тех пор, как кто-то пытался подложить бомбу в Лувр. И не подходи близко к ограждениям, если не хочешь, чтобы тебя обыскали.
Поблагодарив его, Джим взял под мышку свой разбитый чемоданчик и пустился в путь.
На улице царил хаос. Несколько машин попытались было свернуть в боковые улочки и в результате застряли поперек движения. Среди машин прогуливался жандарм и постукивал дубинкой в дверцы, чтобы водители прекратили гудеть, не одну вмятину оставил он после себя. Джим протискивался в толпе, разыскивая проход, который вывел бы его к Северному вокзалу. Вокзал был расположен всего в нескольких кварталах, но все подходы к нему, казалось, были заблокированы. Время от времени он останавливался и прислушивался к долетавшим обрывкам фраз. Из разговоров он узнал, что «понтиак» с немецкими номерами был припаркован во втором ряду у кафе, владельцем которого был еврей. Полицейские ставили заряды на капот и багажник, чтобы подорвать машину. В подтверждение вскоре раздался глухой взрыв, словно разорвалась жестяная банка. Эхо разнесло грохот взрыва на несколько кварталов. Движение по улице после этого возобновилось, и он смог продолжить свой путь.
Джим разыскал бюро «Гостиницы Парижа» под белой неоновой вывеской в отдельном офисе на вокзале. В бюро работали три милые толковые женщины, которые выглядели уставшими под конец длинного рабочего дня. Со второй попытки они подыскали ему дешевый пансион и отправили по месту назначения, вручив оплаченный чек и карту города с помеченным маршрутом.
По пути он поймал себя на том, что опять думает про похожее на кисту новообразование у себя на спине. Если бы не маленький, но явный шрам на этом самом месте, вполне можно было бы заподозрить, что у него возникла какая-то устрашающая опухоль в спине. Наличие шрама успокаивало, но он терялся в догадках, откуда тот взялся.
Пансион, который он разыскал, был втиснут между банком и баром на одной из боковых улочек в районе улицы Лафайетт. Стойка портье располагалась в тесном и темном углу, рядом едва оставалось место для пары кресел и журнального столика. Джим зарегистрировался, получил ключ и стал подниматься по лестнице. Узкий коридор без окон, кремовые стены, красный ковер на полу — так, должно быть, выглядит второсортный бордель, подумал Джим.
Комната оказалась лучше, чем можно было ожидать, судя по прейскуранту. Положив чемодан на кровать и заперев дверь, Джим распахнул высокое двустворчатое окно. Оно выходило во двор. Вечерело. Сегодня он много путешествовал и был не в лучшей форме. Лучше отложить на утро то дело, ради которого он затеял эту поездку. Его спина наконец сможет передохнуть, остается надеяться, что ночь пройдет без видений.
А завтра он разыщет Рашель Жено.
Глава 18
Чтобы ответить на его звонок, у телефонистки коммутатора в Доме моды Акиры ушла целая минута. Джим пытался прикрыть телефонную трубку от приглушенного шума, доносившегося из кафе за спиной, но это было не так просто. Телефонной будки не было, автомат висел прямо на стене в коридоре, соединявшем кухню, туалет и черный ход, через который грузчики вносили ящики с минеральной водой.
Когда на другом конце ответили, он закрыл рукой свободное ухо, отвернулся к стене и сказал в трубку: