Властелин воли

Шахов Максим Анатольевич

– Я приехал в конце недели, да и завяз в НИИППе. Готовим спецмероприятие.

– На, вот, почитай, про ваш объект. Может, интересно, а может, ерунда…

Оборнов взял журнал дежурного оперативной службы, прочитал злополучную телефонограмму из московского управления.

– Странная телефонограмма, – вслух удивился Оборнов. – А кто ее послал?

– Да в том-то и дело, что не установили. Позвонили туда: там всего четыре сотрудника, у которых фамилии начинаются на «ТИ». Из них два в звании полковника: Тимофеев и Тихорецкий. Тимофеев – это начальник архива, почетный чекист, а Тихорецкий – начальник второго отдела. Проверили по журналу

регистрации звонков – никто в это время не звонил.

Я больше не стал докапываться. Думаю, сам решишь, что делать.

– Да, конечно, Федор Георгиевич, я сам установлю…

– Мои охламоны напортачили… врежу всем… мало не покажется.

– Федор Георгиевич, вы разрешите, я вырву этот лист, возьму себе, чтобы концы найти.

– Какой разговор, я сам хотел убрать этот срам: как нарочно, проверяющему из Москвы на глаза попалось…

Возвращаясь из N-ска обратно на объект, Оборнов лихорадочно соображал. У него были крепкие нервы, но сейчас он почувствовал леденящий внутри холодок. Откуда это вылезло?! Кто такой Тихорецкий или, как там его, Тимофеев? Почему это полезло из московского управления, которое к объекту вообще не имеет никакого отношения? И почему именно послали телефонограммой. Такую информацию обязаны посылать шифровкой и как минимум за подписью зам. начальника управления. Много странностей! Ладно, не надо паниковать, иначе наделаю глупостей. Пока я обстановку контролирую. Самое умное, что я могу сейчас сделать, это прощупать ситуацию через начальника московского управления. И потом… решать вопрос кардинально. На карту поставлено слишком много. Ч-черт, как это не вовремя!

Зайдя в кабинет Бойко, Оборнов попросил соединить его по ВЧ с Москвой. При этом он так посмотрел на хозяина кабинета, что тот, поняв, оставил его одного. Дежурного оператора на ВЧ он попросил соединить его с начальником московского управления.

– Анатолий Васильевич, Оборнов, приветствую тебя, – бодро поздоровался он с начальником управления.

– О, Алексей Михайлович, поздравляю с генеральским званием. Когда обмывать будем?

– Обмоем, обмоем. Как погода в Москве, обстановка?

– Обстановка спокойная, даже на удивление. Коммунисты на улицах с флагами, но это все было предсказуемо, а так нормально.

– Анатолий Васильевич, такой вопросик. У тебя ничего нет по активизации американской посольской резидентуры?

– Нет, ничего. Митчелл даже уехал из Москвы в Афганистан.

– В Афганистан? Странно. У меня просьба, Анатолий Васильевич, если что-то у них проклюнется, дай мне знать. Я в N-ске на режимном объекте в НИИППе.

– Хорошо, Алексей Михайлович, когда вернешься в Москву?

– Через неделю, ну, пока… – Значит, начальник московского управления про эту телефонограмму ничего не знает, понял Оборнов, это уже лучше…

А начальник московского управления на другом конце провода после разговора осторожно положил трубку, задумался. «Нет, Александр Юрьевич, сопляк ты еще в таких делах, – усмехнулся про себя старый стреляный воробей, – береженого бог бережет. А шею себе свернуть – тут большого ума не надо…»

Глава ХХХ

Президент США был в расстроенных чувствах. Утром у него было бурное объяснение с женой. Хиллари. Обычно сдержанная в выражении своих чувств, сегодня она была как бешеная собака, сорвавшаяся с цепи. Брызгала слюной, ругалась как базарная торговка и в довершение всего запустила в него керамической

вазой, подаренной ему послом Саудовской Аравии. Он еле увернулся от довольно увесистой вазы. Не хватало еще получить производственную травму, хотя она скорее квалифицировалась бы как бытовая. Но независимо от квалификации травмы это было бы уже слишком. И так вся страна промывает ему косточки как незадачливому бабнику, так не хватало еще появиться на экранах телевизоров с забинтованной головой, так сказать, отоваренным собственной женой.

С другой стороны, Моника, его бывшая помощница, совсем охамела. На последней встрече потребовала с него пять миллионов долларов отступного. Откуда у него такие деньги? Ну и что, что он президент самой богатой страны в мире? Он никогда не был богачом, а зарплата у него шестнадцать тысяч долларов в месяц. Понятно, что дело не в деньгах, что кто-то из стана политических противников раскручивает этот скандал, но ему от этого не легче.

Президент постарался отогнать неприятные мысли и вслушался в то, что ему говорил директор ЦРУ.

– …Таким образом, господин президент, установив в Ираке лояльное нам правительство, мы фактически будем контролировать этот регион и обеспечим бесперебойный поток в страну нефти по низким ценам. Что касается Ирана, то он окажется в политической изоляции и нам надо будет только выждать благоприятный момент для смены режима, как это было, например, в Афганистане…

– Кстати, почему так получается, что режим, который мы установили в Афганистане, нам совершенно не подчиняется? Талибы устраивают резню по отношению к собственному населению (это нас, конечно, не касается), но теперь гибнут и наши солдаты. Мне уже надоело отвечать на каверзные вопросы в сенате и быть там мальчиком для битья! – Президент нашел наконец подходящий повод, чтобы выплеснуть копившееся в нем с утра раздражение.

– Видите ли, господин президент, – директор ЦРУ понял, что привел не очень удачный пример, – в операции по Афганистану мы совместно с госдепартаментом готовили стратегическое обоснование, и, как показала жизнь, решение здесь было совершенно правильным. Что же касается тактического воплощения задуманного, то военное ведомство действовало слишком прямолинейно, не учитывая местные факторы… – главный разведчик страны постарался переложить ответственность на другого руководителя.

– Я понял, – президент резко прервал его. – А что с чеченскими деньгами? Почему в печати появляется информация о том, что мы снабжаем чеченских повстанцев деньгами?

– Это не совсем так, господин президент, – оживился директор ЦРУ при озвучивании любимой им темы, – да, мы оказываем кое-какую помощь чеченским сепаратистам, но не напрямую, а через общественные организации и арабских посредников, поэтому доказательств нашего вмешательства во внутренние дела России нет и быть не может.

– А нам действительно нужно оказывать им помощь?

– Конечно, господин президент! – воскликнул директор ЦРУ и посмотрел на первое лицо страны как на недоумка, – мы крайне заинтересованы в расширении чеченского конфликта: во-первых, увязнув в Чечне, Россия уже не сможет оказывать влияния на страны восточной Европы и СНГ, во-вторых, наша стратегическая задача – столкнуть Россию со всем исламским миром. А Чечня – очень удобный для этого повод. Пусть Россия, а не мы истекает кровью в войне с радикальными арабскими режимами. А мы будем сочувствовать России и помогать ей – займами Международного валютного фонда.