Властелины мироздания

Фармер Филип Хосе

Вольф покинул трещину и подобрал копье.

Оно выпало, когда птица разодрала окружавшее его мясо.

Вольф угрожающе ткнул копьем в сторону орлицы, которая обожгла его взглядом, зашипела, а потом заклекотала на него.

Вольф крикнул в ответ и медленно отступил от птицы. Та наступала короткими медленными шагами, слегка покачиваясь.

Вольф остановился, снова заорал и прыгнул на орлицу. Пораженная, она отскочила назад и снова заклекотала.

Вольф возобновил свое осторожное отступление, но на этот раз орлица не преследовала его.

Только когда изгиб скалы скрыл хищницу из виду, Вольф возобновил восхождение. Он удовлетворился тем, что всегда будет где укрыться, если птица отправится за ним. Однако никакой тени не упало на него.

Орлица, очевидно, хотела только защитить свою пищу.

К середине следующего утра Вольф набрел на другого гворла. У этого была раздроблена нога, и он сидел привалившись спиной к стволу небольшого дерева. Он размахивал ножом отгоняя дюжину красных мускулистых свиноподобных зверей с копытами, как у горных коз.

Они разгуливали взад-вперед перед покалеченным гворлом и глухо хрюкали.

Время от времени кто-нибудь совершал короткий бросок, но останавливался в нескольких футах от махавшего ножа.

Вольф влез на валун и принялся кидать камни в копытных плотоядных.

Минуту спустя он пожалел, что привлек к себе внимание. Звери карабкались на крутой валун так, словно для них была построена лестница.

Только быстрыми выпадами копья он сумел столкнуть их обратно на карниз.

Кремневый наконечник втыкался в их крепкие шкуры не глубоко, но достаточно, чтобы ранить их.

Они с визгом приземлялись на скале внизу только для того, чтобы снова лезть на валун. Их кабаньи клыки секли поблизости от Вольфа, пара их чуть не порезала ему ногу.

Вольф был занят, пытаясь не дать им захлестнуть его, когда настал момент, когда все оказались на карнизе и никого на валуне. Вольф бросил копье, поднял камень вдвое больше своей головы и швырнул его на спину одному кабану.

Зверь завизжал и попытался уползти на двух невридимых передних ногах. Стая набросилась на его парализованные задние ноги и принялась поедать их. Когда раненый зверь повернулся, чтобы защитить себя, его схватили за горло. Через минуту он был мертв и разорван на части.

Вольф подобрал копье, спустился с другой стороны валуна и подошел к гворлу. Он не сводил глаз с питавшихся, но те не больше чем ненадолго поднимали головы, чтобы не упустить его, прежде чем возвращались к терзанию туши.

Гворл зарычал на Вольфа и держал нож наготове. Вольф остановился достаточно далеко, чтобы он мог уклониться, если нож метнут. Из пострадавшей ноги гворла ниже колена торчал осколок кости. Глаза гворла, утонувшие под подушками хряща на низком лбу, выглядели остекленевшими.

Реакция у Вольфа была неожиданной.

Он думал, что сразу же и жестоко убьет любого попавшегося гворла, но сейчас он хотел поговорить с ним. Он стал таким одиноким за дни и ночи восхождения, что был бы рад поговорить даже с этим ненавистным существом.

Вольф спросил по-гречески:

– Не могу ли я чем-нибудь тебе помочь?

Гворл

ответил глухими слогами своей породы и поднял нож.

Вольф начал подходить к нему, а затем бросился в сторону, когда нож просвистел у его головы. Он вернулся за ножом, а потом подошел к гворлу и снова с ним заговорил. Существо заскрежетало в ответ, но более слабым голосом. Вольф, нагнувшийся повторить свой вопрос, был поражен в лицо массой слюны.

Это сгустило его страх и ненависть. Он всадил нож в толстую шею, гворл несколько раз сильно дрыгнул ногами и умер.

Вольф вытер нож о темный мех и осмотрел содержимое кожаной сумки, притороченой к поясу гворла. Там имелось сушеное мясо, сушеные фрукты, немного темного, твердого хлеба и фляга с огненной жидкостью. Вольф не был уверен насчет того, откуда взялось мясо, но сказал себе, что он слишком голоден, чтобы быть разборчивым.

Куснуть хлеб было некоторым опытом.

Хлеб оказался почти таким же твердым, как камень, но размягченный слюной был на вкус как печенье из пшеничной муки.

Вольф продолжал восхождение. Дни и ночи проходили без всяких дальнейших признаков гворлов. Воздух оставался таким же густым и теплым как на уровне моря, и все же по прикидкам Вольфа, он поднялся по меньшей мере на тридцать тысяч футов. Море внизу стало тонким серебрянным пояском вокруг талии мира.

Той ночью он проснулся, почувствовав на своем теле дюжины маленьких мохнатых рук. Он рванулся только для того чтобы обнаружить, что многочисленные руки были слишком сильны. Они крепко держали его пока другие связывали ему руки и ноги травянистой веревкой. Вскоре его высоко подняли и вынесли на каменную площадку перед маленькой пещерой, в которой он спал. Лунный свет показал несколько десятков двуногих, каждое примерно два с половиной фута ростом.

Они были покрыты гладким серым мехом, словно мыши, но имели белый воротник вокруг шеи.

Черные вдавленные морды походили на мордочки летучих мышей. Уши у них были огромными и заостренными.

Они молча потащили его через площадку в другую трещину.

Та выходила в большую пещеру около тридцати футов в ширину и двадцать в высоту. Лунный свет проникал через щель в потолке и открывал ему то, что уже почуял его нос: кучу костей с остатками гниющего мяса.

Его положили неподалеку от костей, в то время как его пленители отступили в угол пещеры. Они принялись разговаривать или, по крайней мере, переговариваться между собой.

Один подошел к Вольфу, с минуту посмотрел на него и опустился на колени у горла Вольфа.

Секунду спустя он жевал горло крошечными, но очень острыми зубами.

За ним последовали другие, зубы начали грызть все его тело.

Все это проделывалось буквально в мертвом молчании. Даже Вольф не издавал ни одного звука, помимо хриплого дыхания, когда он боролся. Острая мелкая боль от зубов быстро прошла, словно ему в кровь вводили какое-то слабое анестезирующее средство.

Вольф начал чувствовать сонливость.