Шрифт:
Властитель слабый и лукавый,
Плешивый щёголь, враг труда,
Нечаянно пригретый славой,
Над нами царствовал тогда…
А .С. ПУШКИН.
«Евгений Онегин. Десятая глава»
I.
О нём мы очень мало знали,
А если точно – ничего.
Спецслужбы бережно скрывали
От
Сначала слабо просочилось,
Как чадо зрело и училось,
Беря Дзержинского в пример
(И всех, кто был из этих сфер).
Поздней в Германии Восточной
Он делу Феликса служил
И сил немало приложил
(По информации неточной).
И вдруг воспитанник ЧК
Стал первым другом Собчака.
II.
С чем рыцарь ленинский сражался,
Пока в жестокости не сник,
То возрождать упорно взялся
Его далёкий ученик.
Но чем сильнее он старался,
Тем гуще грязью обливался
Санктпетербургский демократ;
И вот уж жизни он не рад;
Уже грозят ему решёткой,
Подписан ордер на арест,
Вот-вот на нём поставят крест.
Но в силу чьей-то мысли чёткой
(И связей) бедный человек
В Европу совершил побег.
III.
Пока беглец живёт в Париже,
А вместе с ним и вся семья,
С его помощником поближе
Мы познакомимся, друзья.
Казалось бы, его дорога
К концу подходит, если строго;
А наш герой, как на метле,
Летит, – и вот уж он в Кремле.
Тогда усердно золотили
Узоры залов и палат.
Был этому всех больше рад
Пал Палыч. Золотистой пыли
Садилось более всего
На пальцы толстые его.
IV.
И пальцы эти так блестели,
Как блещет в молниях гроза!
Но видеть их не захотели
Чекиста острые глаза.
Увы, могли они ослепнуть,
А взгляду надо было крепнуть,
Чтоб в нём однажды заблистал
Почище золота металл.
И только этот факт случился,
Как наш удачливый герой,
Опять приласканный судьбой,
Вдруг на Лубянке очутился —
Главой того, что выше сил
Всю жизнь свою боготворил.
V.
И только службу он возглавил
И мир хозяйски оглядел,
Как тут же случай предоставил
Арену для великих дел.
Повсюду, как с цепи сорвались:
Мол, власти вдрызг заворовались,
А президентская семья,
Так та совсем через края…
К тому ж выплачивать зарплаты
В стране не
Вздымались, как девятый вал,
Врачи, шахтёры, депутаты;
И Рохлин молча обнажал
Цареубийственный кинжал.
VI.
Гроза означенного года
Настала – кто тут нам помог?
Остервенение народа,
Барклай, зима иль русский бог? —
Нам вновь помог герой наш скромный.
С своею армией огромной
И сплошь невидимой к тому ж,
Наколотил он уйму груш.
Шахтёры на мосту Горбатом
Не стали касками стучать.
«Езжайте деньги получать», —
И те разъехались по хатам.
(А получили или нет,
Для всех для нас пока секрет).
VII.
Писаки, что взахлёб клеймили
Заворовавшихся тузов,
О многом как-то вдруг забыли
И рты закрыли на засов.
Да ведь и то – пример упрямый:
Один из них, настырный самый,
Лететь куда-то захотел,
Да больно плохо уж взлетел…
И депутаты, депутатши
(Одна из них в подъезд вошла
И до квартиры не дошла)
Притихли, приуныли так же.
И Рохлин будто и не жил —
На даче голову сложил.
VIII.
И лишь на Западе бузили:
Пал Палыч! Ельцин! Криминал!
Арестовать счета грозили;
Опять щелчок, опять скандал.
Во всё влезали, словно свёрла,
Ещё чуть-чуть, и сдавят горло,
И словно встарь – давай спасай
Нас всех, зима или Барклай.
Однако до того Барклая
Нам далеко, как до Луны.
И сами мы уже должны
Себя спасать… Но шутка злая —
Наш кэгэбист и в этот раз
Россию от позора спас.
IX.
Премьер-министров как перчатки
Меняя, первый президент
На мастере железной хватки
Остановился в тот момент.
Закинув в угол пыльный веник,
Скакзал: «Вот Путин, мой преемник.
Прошу, друзья, любить его
Как бы Барклая самого».
И только свежеиспечённый
Барклай принялся за дела,
Еще одна гроза пришла.
Мочёный, но недомочённый,
Чеченец, отойдя от ран,
Как тать, напал на Дагестан.
X.
И где-то, мол, на редкость прямо,
Он заявил, что всем на страх
Воздвигнет Цитадель Ислама
На русских издавна горах.
И это будет кровной местью
За годы рабства и бесчестья,
Что горестно несёт Чечня