Властитель свободы
Шрифт:
Он бы ни за что на свете не разомкнул объятия. Тут ей самое место. Он потерся подбородком о ее волосы и прошептал:
— Боже, я тебя люблю.
Глава 19
Джин сидела в инвалидном кресле в больничной палате Аттикуса и ждала. Терпеливо. А может быть, и не очень терпеливо.
Саммер, приехавшая в Сонору помочь ей, сидела на стуле в углу.
Вирджил стоял перед Джин.
— Ты вымоталась. Пусть Саммер отвезет тебя домой, — он грозно скрестил
— Нет. Я не уеду пока с ним не увижусь, — «и ты не сможешь меня заставить». Джин встала, подождала, пока у нее перестанет кружиться голова, и оттолкнула его. Сильно.
Жалящая боль ссадин и ободранных ладоней помогли проясниться голове. Но, блин.
Вирджил нахмурился и внимательно оглядел ее, как обычно делал Аттикус — как Дом.
— Это так важно, да?
Она смогла кивнуть.
— Хорошо, тогда…
— Джин, — раздался голос Аттикуса от входа. Хриплый, но властный.
Выскочив из инвалидного кресла, она попыталась добежать до двери и развила скорость не выше черепашьей.
— Ты в порядке? Где болит, — она остановилась, боясь к нему прикоснуться, — что-нибудь сломал?
— Иди сюда, зверушка, — он схватил ее за руки над бинтами на запястьях и, притянув к себе, посадил на колени.
Она заметила, как он вздрогнул, когда она села ему на руки.
— Аттикус, нет, — она хотела вскочить, но сидела не шевелясь, боясь сделать ему еще больнее.
— Блять, да, — она обхватила его за плечи, и он притянул ее ближе.
Все ее тело болело, и все же в его объятиях она чувствовала себя прекрасно. Она чувствовала его дыхание, тепло его тела.
— Спасибо, что осталась, — прошептал он, — мне нужно тебя обнимать. Знать, что ты в порядке. Что ты жива.
— И мне, — игнорируя боль в опухших губах, она поцеловала его в щеку, в подбородок и, в итоге, в губы — очень нежно — и почувствовала, как он улыбается.
— Ты выглядишь как боксер, который проиграл пару раундов, милая.
— Это точно, — у нее заболело не только тело, но и душа, когда она подняла тему, которую боялась тронуть. Но она должна рассказать ему новости.
— Аттикус, твой брат… был там, когда заключенные сбежали. Он…
— Мне сказали, — сказал он.
Перестав сдерживаться, она разрыдалась.
— Прости. Прости меня. Он погиб, пытаясь меня спасти…
— Погиб? — он замер, — Джин. Фух, детка, Сойер не погиб.
Она уткнулась лицом ему в шею.
— Милый, я его видела. Слэш пырнул его ножом. Он…
Твердые руки отодвинули ее назад. Он смотрел ей в лицо.
— Я разговаривал с хирургом. Сойер выжил и оказался в операционной. Все будет хорошо, хоть он и потерял до фига крови.
— Выжил? — хрипло переспросила она, хотя облегчение и благодарность бурлили в ней. — Правда?
—
«Выжил». Голова казалась такой тяжелой, и она опустила ее на плечо Аттикуса. «Выжил. Сойер выжил». Ярость, горе и вина исчезли.
Аттикус тоже выжил и улыбался ей. Ничего важнее в жизни не было.
Она слышала, как он говорил с Вирджилом и Саммер, и радовалась, сидя у него на коленях, слушая его глубокий голос, чувствуя, как он гладит ее рукой по спине.
— До сих пор не понял, какого хрена скинхеды пытались сбежать, — говорил Аттикус. — Им дали не такие уж большие сроки. Они сидели за угон машины, да?
— Верно. Но мы захватили их вертолет. Пилота допросили. В деле о нераскрытом убийстве чернокожей семьи в Лос-Анджелесе появились новые улики, указывающие на Слэша и его банду. Слэш и его парни хотели выйти из тюрьмы до того, как кто-нибудь заговорит.
— Не удивлен, — сказал Аттикус.
Кто-то постучал в дверь и сказал:
— Детектив Вэр?
— Ага. Буду через минуту, — сказал Вэр.
Джин выпрямилась и почувствовала, как рука Аттикуса напряглась, как будто он так же не хотел расставаться, как и она.
— Я должна отпустить тебя.
Он согласно хмыкнул.
— Должна, хоть это и отстойно.
Она обхватила его лицо руками и заглянула ему в глаза.
— Ты правда в порядке? На рентгене ничего не нашли?
— Ничего не сломано. Они продержат меня тут ночь на всякий случай. Чтобы перестраховаться.
— Хорошо, — украв последний поцелуй, она осторожно соскользнула с его коленей и встала на дрожащие ноги. Она зашаталась.
Ее схватили за руку.
— Нет! — в панике она начала отбиваться — и ударила Вирджила.
Он немедленно ее отпустил.
— Спокойно, малышка, — сказал он мягким заботливым тоном.
— О боже, — сердце билось как сумасшедшее, во рту появился вкус горечи. — Извините, — она посмотрела на Аттикуса.
Его лицо окаменело. Он протянул руки к ней. Она вложила руки в его теплые большие ладони и поняла, что замерзла.
— У тебя сегодня был тяжелый день, — Аттикус согревал ее руки, нежно массируя. Он с беспокойством смотрел на нее. — Детка, какое-то время тебе придется нелегко.
Она видела, как сильно он хотел с ней остаться. Чувствовала, как сильно он расстроен.
— Я справлюсь, — она почти смогла улыбнуться. — Надо сказать Триггеру, что он герой.
— Это так.
Она сделала шаг и услышала, как предостерегающе зацокала Саммер, стоявшая у инвалидного кресла. С притворно хмурым взглядом Джин села в него, слишком хорошо понимая, как оно ей требуется.
— Черт побери, — сказал Аттикус, когда Саммер вывозила ее в холл.
Да, черт побери. Джин уставилась на свои руки, чувствуя, что внутри вся дрожит.