Властители льдов
Шрифт:
– Знаешь, - тихий мужской голос, разрезал окружающее пространство, заставив меня остановиться и прислушаться. Мужчина говорил по-аирски, но с ощутимым акцентом. Конечно, я узнала обладателя голоса, да и как его было не узнать, если в свете лампы, так отчетливо виднелась его рыжая шевелюра.
– Я говорю с тобой на твоем родном языке, потому что боюсь, что ты не поймешь меня иначе.
Заинтересованно замерев совсем рядом с Кельмом, старалась даже дышать через раз, чтобы понять, чем он тут занимается и не быть раскрытой раньше времени.
– Мне
– Хоть ты и урод, но тоже, наверное, переживаешь, что она умерла.
'Веский довод', подумала про себя, но вступать с радостным воплем 'вот, она я!' пока не спешила.
– Я забрал тебя к себе и теперь буду заботиться о тебе, понимаешь?
– в ответ Осел активно запыхтел, должно быть, учуяв мой запах, и окончательно разволновавшись начал нетерпеливо 'икать' переступая с ноги на ногу.
– Ну, знаешь, ты мне тоже не особо нравишься, - по-своему истолковав поведение животного, буркнул Кельм.
– Но, я намерен постараться любить тебя, несмотря на то, что ты редкостная страшила и, в целом, бестолковая и бесполезная скотина, я буду заботиться о тебе в память о ней. Но, - вскинув указательный палец вверх, сказал он.
– Перестань охаживать мою Белочку!
– от рычащих ноток в его голосе, я сама неожиданно сделала шаг назад.
– Ты хоть понимаешь, что у неё может уродиться от такого, как ты, - обвиняющее ткнув пальцем в Осла, сказал он.
– Остальное я готов терпеть, - чуть тише договорил он.
На конюшне вновь воцарилась тишина. Кельм устало опустился на перевернутое деревянное ведро, и, подперев голову рукой, задумался о чем-то. Если честно, в этот момент я лихорадочно пыталась сообразить, как себя обнаружить и не напугать его.
– Я чувствую себя виноватым, - сказал Рыжий, облокачиваясь боком о деревянную стену конюшни.
– Мне, кажется, что это моя вина, понимаешь? Она спасла меня дважды, а я не смог сделать хоть что-нибудь, чтобы помочь ей, - тяжело вздохнув, закончил он.
Неожиданно, виноватой почувствовала себя я. Мне стало так жаль, что Рыжий винит во всем себя, что он переживает, хотя ни в чем и не виноват. А я стою совсем близко, живая и почти невредимая, в то время, как он не перестает переживать. Не удержавшись, протянула руку, легонько коснувшись его плеча, и сказала, точнее, попыталась сказать:
– Кельм, я...
– в этот момент мне в голову полетело деревянное ведро, что всего мгновение назад служило стулом для Рыжего.
Легко угнувшись от неожиданного снаряда, отпрыгнула на несколько шагов назад, чтобы оказаться подальше от Кельма, в мгновение ока оказавшегося вооруженным острыми вилами, что по воле случая были оставлены кем-то заботливым в самой дальней части конюшни. Выпрямилась, поднимая голову, и посмотрела в глаза Рыжему. Лицо Кельма казалось искажено гневом и готовностью отразить любую атаку, вот только стоило ему увидеть меня, как он побледнел. Его глаза расширились, словно два огромных блюдца, рот сначала округлился в маленькое 'о', а уже спустя секунду, распахнулся, разоряясь на всю
– Virg-go, - заикаясь, прошептал Кельм, нацеливая вилы в мою сторону, готовясь то ли к моей предполагаемой атаке, то ли сам решил напасть, не дожидаясь действий с моей стороны.
– Нет, Кельм, это я, - подняв раскрытые ладони перед собой, затараторила я.
– Я не умерла, понимаешь?
Брови на лице Рыжего сошлись на переносице. Судя по всему, он сейчас пытался сообразить: 'Умеют ли вирги говорить? Или кто-то другой из разряда оживших мертвецов способен на это?'
– Это правда я, - тихо и как можно более спокойно, сказала я.
– Посмотри на меня, взгляни в мои глаза..., - похоже это было сказано зря, потому как Кельм тут же подобрался, и вскрикнув что-то воинственное на своем языке, ринулся в атаку.
Он бежал на меня, как разгневанный бык несся бы на выбранную жертву. Ощущение было таким, что если он каким-то чудом промахнется вилами, то растопчет наверняка. Я не стала дожидаться этого момента, просто воспользовалась преимуществом в росте и комплекции, легко нырнула, уходя из под траектории его удара, оказалась позади него. Тут же запрыгнула ему на спину, и уже хотела было ударить его по определенным точкам на затылке, чтобы оглушить и обездвижить на некоторое время, причинив, как можно меньший вред его телу. Но, в этот момент Кельм подпрыгнул, словно бешеный конь, в воздух взмыла и я. Не успел он опуститься на ноги, как обрушился всей своей массой на стену, зажимая меня между своей спиной и деревянной поверхностью, выбивая воздух из моих легких.
Ржали лошади, истошно орал Осел, Кельм скакал по конюшне со мною на спине, то и дело врезаясь в стены, стараясь сбить меня. Он пыхтел, краснел и старался, как мог. Я же, молчаливо вцепившись ему за шиворот, пыталась удержаться 'в седле'. Когда двери в конюшню распахнулись, озаряя пространство, светом чадящих факелов, впуская внутрь запыхавшегося Брэйдана, Тереха и Олафа.
– Halp mir! Halp! (Помогите мне! Помогите!).
Увидев возможную помощь, истошно заорал Кельм, обрушиваясь в очередной раз спиной о стену. Но, неожиданно замер, словно время вокруг него остановилось, не позволив завершить свой маневр, и в очередной момент обрушить меня о стену. Я тут же почувствовала, как завибрировали энергетические нити вокруг нас. И, конечно же, поняла, кто остановил Кельма. Брэйдан, стоял, подняв руку и зажав пальцы в кулак, незримо удерживая Рыжего.
– Что ты делаешь, идиот?!
– отозвался на призыв о помощи, отец Кельма.
– Весь в бабку, такой же невменяемый, - буркнул себе под нос Терех, невероятно быстро для своего возраста, оказавшись рядом с внуком и хватая его за грудки. В этот же момент, Брэйдан опустил руку и поспешил к нам.
– Успокойся уже, живой парнишка, не видишь что ли?
После этих слов деда, Кельм как-то резко замер, позволяя мне буквально съехать со своей спины и оказаться на руках Брэйдана.