Властное желание
Шрифт:
Мадам лично позаботилась об интерьере каждой комнаты, чтобы клиентам было из чего выбирать. Для тех, кто склонен к экзотике, существовала «Спальня паши» — комната с драпировками и шелковыми подушками; для тех, кто предпочитал первобытную обстановку, предлагалась комната, изображавшая пещеру, где еда подавалась на полу; любитель острых ощущений мог наслаждаться обстановкой конюшни с кожаной утварью и седлом с выступающей передней лукой. В общем, здесь уделялось внимание любым фантазиям.
Несмотря на то что эротической обстановке комнат наверху придавалось большое значение, куртизанки мадам Финч действовали так умело, что проводили довольно
Тем не менее Минна отметила, что в этот вечер комнаты едва ли будут пустовать. Гостиная начала заполняться клиентами, среди которых были только одна — две новых персоны. Минна хлопотала, наполняя бокалы, зажигая сигары, принимая шляпы и трости у прибывающих джентльменов.
— Добрый вечер, ваша светлость, — услышала она голос мадам, подошедшей к седовласому мужчине, который тяжело опирался на свою трость. — Полагаю, мы не видели вас целый месяц. Надеюсь, вы не устали от наших маленьких забав?
— Вовсе нет, — ответил тот, глубокий голос выдавал его преклонный возраст. — Я только что вернулся в Лондон и решил провести время в веселой компании.
— Позвать к вам Корделию?
— О нет, ради Бога. Я не думаю, что смогу сегодня усмирить ее. Я хочу какую-нибудь рыжеволосую пикантную девицу в качестве приправы к моему чаю.
— Я знаю такую девушку. Позвольте проводить вас в гостиную. Минна, принеси стаканчик мадеры нашему гостю.
Минна пошла к бару, чтобы налить вино. Она заметила, как Шарлотта плавной походкой направилась к герцогу в своем облегающем платье из прозрачного муслина. В ее движениях чувствовались легкость и грация, выработанные годами практики. Одним из самых ярких ее достоинств были густые, шелковистые, темно-рыжие волосы. Она сделала глубокий реверанс перед герцогом так, чтобы он мог заглянуть в вырез ее платья. Шарлотта была очаровательна. Казалось, над ее образом усердно потрудился умелый мастер. Герцог был явно доволен ее обществом.
Куртизанки редко терпели неудачу, даже если были сильно измотаны. Эти женщины отличались красотой и изысканными манерами. Они одевались по последней моде в довольно рискованные наряды, граничащие с непристойностью. Мадам обладала дальновидностью, создавая свой бордель как место, где мужчинам из высшего общества оказывали изысканный, радушный прием. Здесь богатые и титулованные особы могли наслаждаться компанией женщин, не пересекаясь с представителями низшего класса. Заведение мадам отличалось от сотен других подобных мест в Лондоне чистотой, изысканностью и ограниченным доступом. Джентльмены щедро платили за удовольствия, зная, что выбранные ими женщины не провели предыдущую ночь с их слугами.
Мадам из противоположного конца комнаты жестом подозвала Минну.
— Да, мадам? — спросила она, остановившись перед Лолли и довольно толстым мужчиной.
— Мистер Харгривз хотел бы съесть что-нибудь остренькое. Пожалуйста, попроси повара приготовить соответствующее блюдо.
Мужчина повертел в руках свой галстук.
— Благодарю вас, мадам Финч. А пока не будете ли вы столь любезны показать мне, где у вас туалет?
— Конечно, мистер Харгривз, он находится прямо за этой дверью.
— Не задерживайся слишком, Персиваль, — сказала
— Я долго терпел, Лолли, — ответил он. — Но когда я останусь с тобой наедине, постараюсь, чтобы наше удовольствие длилось как можно дольше.
Лолли рассмеялась ему вслед, но когда дверь за ним закрылась, ее улыбка исчезла.
— Что он вообразил? Этот старый козел способен только простыни измять.
— Лолли! — предостерегла ее мадам сердитым шепотом. — Я не позволю тебе отзываться о клиенте таким непочтительным образом в пределах слышимости других джентльменов. Понятно?
— Да, мадам.
— Я вынуждена второй раз за последние дни делать тебе замечание. Я не намерена повторять одно и то же. Понятно?
— Да, мадам.
Глаза мадам Финч округлились.
— И постарайся избавиться от этого ужасного акцента кокни. Твоя речь звучит как кошачье мяуканье.
— Хорошо, мадам, — сказала Лолли, воздержавшись от резкого ответа, вертевшегося у нее на языке. — Вы можете не беспокоиться по поводу мистера Харгривза. Ему нравится просторечие. Как и другому парню, что часто к нам приходит.
Мадам покачала головой:
— Не «что», а «который».
— Я не помню его имени, мадам.
— Я имею в виду — «который часто к нам приходит».
— Я же сказала, что не знаю.
Мадам Финч тяжело вздохнула и отошла.
Минна усмехнулась:
— Знаешь, Лолли, иногда ты бываешь изрядно тупой.
— Нет, я прекрасно поняла, что она имела в виду. Просто мне нравится ее дразнить.
Лолли подмигнула, и Минна хихикнула. Лолли была уличной проституткой до того, как мадам взяла ее к себе за исключительную красоту. Она обладала редкими по красоте волосами: они были светлыми и вьющимися. Ее лицо с высокими скулами, чувственными губами и густыми ресницами имело изысканные черты. С такой внешностью она вполне могла бы сойти за датскую королеву или норвежскую принцессу.
Пока не откроет рот.
К великому ужасу мадам, акцент кокни в речи Лолли был так же неукротим, как закон гравитации. И хотя мадам Финч заставляла Лолли разговаривать с клиентами более изысканно, тем не менее невозможно было полностью исключить влияние улицы. Иными словами, можно удалить девушку с Ковент-Гарден, но невозможно удалить Ковент-Гарден из нее.
Другие женщины в заведении не были такими вульгарными, как Лолли. Мэдлин являлась внебрачной дочерью французского придворного, и все называли ее графиней, потому что она никому не позволяла забывать о своем благородном происхождении. Серафина была испанской дворянкой, которая, будучи замужем, сбежала с любовником в Англию, где тот вскоре избавился от нее. Эви и Шарлотта, ставшие близкими подругами, развелись со скандалом со своими мужьями-аристократами. Остальные тоже имели свои истории падения.
Минна направилась в кухню, чтобы передать распоряжение мадам Финч. При этом она прошла мимо входной двери, где мадам передавала письма в руки посыльного. Кровь побежала быстрее в ее жилах, когда она подумала о значении письма, адресованного лорду Родерику Прескотту. Она невольно представила, какому тяжелому испытанию подвергается отец под ударами хлыста безжалостного тюремного надсмотрщика, и сердце ее сжалось от боли. Она непременно должна найти коварного негодяя, который отправил ее отца в этот ад. Если он смог разрушить жизнь отца, то сможет и восстановить ее. Или по крайней мере должен позволить ей установить контакт с отцом. Все ее надежды были связаны с этим письмом.