Влажные Области
Шрифт:
французскому. Я ничего не выучила и прогуляла кучу уроков. На последней
самостоятельной работе я уже говорила, что болела. В тот раз я притворилась,
сказав маме, что у меня болит голова, чтобы она написала мне записку в школу.
Но на этот раз нужно было придумать что-то более убедительное. Просто я хотела
выиграть время, чтобы поучить.
Если ты отсутствуешь на занятиях по уважительной причине, то
контрольную можно написать потом.
что у меня болит живот, снизу с левой стороны. И боль постоянно усиливается.
Мама сразу же начинает беспокоиться, так как она знает, что боль с левой
стороны внизу живота вызвана аппендицитом. Хотя слепая кишка находится
справа. Я тоже это знаю. Я начинаю сгибаться от боли. Она сразу же везет меня к
моему педиатру. Я всё еще хожу к нему. Так ближе. Он кладет меня на кушетку и
мнет мне низ живота. Он нажимает слева, я кричу и стону. Он нажимает справа, я
не издаю ни звука.
«Однозначно: аппендицит на прогрессирующей стадии. Вам необходимо
сейчас же отвезти Вашу дочь в больницу, и не заезжайте домой, чтобы сложить
вещи для сна, на это нет времени: их Вы сможете привезти потом. Ребенка нужно
срочно отвезти в больницу. Если аппендикс лопнет, то весь организм будет
отравлен и придется очищать всю кровь». «Какой еще ребенок?» - подумала я.
А теперь в больницу. Это здесь. Прибыв на место, я разыгрываю то же
самое шоу. Слева, справа – правильная реакция. Как игра в нажатия. Экстренная
операция. Они разрезают меня и видят, что слепая кишка абсолютно нормальная
и невоспаленная. Но все равно вырезают ее. Она не нужна. А если они зашьют
кого-нибудь, оставив аппендикс, то, возможно, он снова поступит к ним с
настоящим воспалением. Двойной стресс. Но после операции они не сказали мне
об этом. А рассказали маме.
Когда потом она поймала меня на лжи, то сказала:
«Тебе вообще нельзя верить, ты обманула меня и всех врачей лишь для
того, чтобы тебе не пришлось писать контрольную работу по французскому! Они
удалили тебе невоспаленную слепую кишку».
«Откуда ты знаешь?»
«Матери знают все. Врачи сказали мне в коридоре. Такого у них еще не
было. Теперь я знаю, как ты можешь врать!»
Теперь я по крайней мере знаю, что аппендикса у меня больше нет. До
того, как мама рассказала мне об этом, я всегда думала, что, должно быть, врачи
увидели, что он не воспален, и оставили его. Поэтому долгое время я боялась
настоящего аппендицита. И что же тогда говорить, если он у тебя якобы уже был?
Вот
жизни, и все зря. Когда у тебя вырежут аппендикс, долгое время у тебя всё адски
болит, когда ты смеешься, ходишь, стоишь и делаешь почти всё остальное,
потому что у тебя такое ощущение, что шов разойдется. Тогда я ходила точно так
же, как сейчас, из-за своей задницы, согнувшись и скукожившись. Может быть
такое, что врачи запомнили мое имя? Наверное, тогда это было маленькой
сенсацией, что девочка берет на себя всю боль операции, только для того, чтобы
надуть учительницу? И поэтому во время операции они специально причиняли мне
много боли – ох, упало - чтобы отомстить мне за ту ложь? У меня мания
преследования из-за боли? Из-за таблеток? Что собственно здесь случилось? Так
больно. Робин. Принеси таблетки.
Тут он заходит! Он дает мне две таблетки и говорит что-то. Я не могу его
слушать, я очень напряжена из-за пульсирующей боли. Я глотаю обе за раз.
Теперь они должны быстро подействовать. Чтобы успокоиться, я снова кладу руку
на мой холмик Венеры (лобок). Когда я была маленькой, я всегда так делала.
Только тогда я не знала, что это место называется холмиком Венеры.
Для меня это самое важное место на всем теле. Такое приятное тепло. И
идеальное расположение для уровня кисти. Прямо в центре. Я просовываю руку в
трусы и слегка глажу там. Так я лучше всего смогу уснуть.
Я сворачиваюсь как белочка вокруг своего холмика Венеры. Незадолго до
того, как заснуть, я думаю, что из моей задницы висит какашка. Это ощущение
возникает из-за этой марлевой затычки там, сзади. Мне снится, что я гуляю по
огромному полю. По полю пастернака. Вдалеке я вижу мужчину. Лыжник. Такие
чуваки с палками. Я думаю: «Посмотри-ка, Хелен, мужчина с четырьмя ногами».
Он подходит ближе, и я вижу, что он высунул свой большой член из
аэродинамических спортивных стрейчевых леггинсов. И думаю: Ах, нее, мужчина
с пятью ногами.
Он проходит мимо меня, и я смотрю ему вслед. К моей большой радости я
вижу, что он снял сзади штаны и из его задницы торчит длинная какашка, еще
длиннее, чем его член. Я думаю: шесть ног, вау. Я просыпаюсь. Хочу пить, у меня
всё болит. Я опускаю руку, которая лежала на холмике Венеры, чтобы нащупать
рану. Я хочу посмотреть, что они там сделали. Как же мне посмотреть? У меня