Влажные Области
Шрифт:
исполнилось 18 лет, и я уже давно копила на это деньги. На следующий день
после дня рождения, как только мне не нужно было разрешение родителей, меня
стерилизовали. С тех пор предложение, которое так часто повторяет мама, звучит
не так угрожающе: «Спорим, что когда ты родишь первого ребенка, это будет
тоже девочка?» Теперь у меня могут появиться только деревца авокадо. Нужно
ждать 25 лет, пока молодое деревце само начнет приносить плоды. Примерно
столько
В то время как я тут лежу и с удовольствием размышляю о своей
авокадовой семье, боль прошла. Ты всегда сразу чувствуешь, когда она приходит;
а когда она уходит, не чувствуешь, это вообще незаметно. Но сейчас я с полной
уверенностью могу сказать, что она ушла полностью. Я люблю анальгетики и
иногда представляю, а как было бы, если бы я родилась в другое время, когда
еще не было таких сильных обезболивающих. Я не думаю о боли, но в голове
роятся мысли обо всем остальном. Я делаю несколько глубоких вдохов и засыпаю
совершенно без сил. Когда я открываю глаза, я вижу маму, которая склонилась
надо мной.
«Что ты делаешь?»
«Я накрываю тебя - ты лежишь тут совсем голая».
«Оставь так, мам, одеяло слишком тяжелое для моей раны на заднице.
Больно же. Все равно, как это смотрится. Подумай только: они здесь уже тысячу
раз видели такое».
«Ну, тогда лежи так, Бог с тобой».
Хорошее ключевое слово.
«Можешь снять вон тот крест над дверью, пожалуйста? Он мне мешает».
«Нет, не могу. Хелен, хватит нести ерунду».
«Хорошо, если ты мне не поможешь, мне придется встать и сделать это
самой».
Я свешиваю ногу с кровати, делая вид, что собираюсь встать, и стону от
боли.
«Хорошо, хорошо, я сниму. Пожалуйста, не вставай».
Сработало.
Она берет единственный в палате стул, чтобы достать с него до креста. В
то время как она на него забирается, она задает мне преувеличенно
дружелюбным и заискивающим тоном вопросы. Мне жаль ее. Но сейчас слишком
поздно. «И когда же у тебя это появилось?»
Что она имеет в виду? А, ну, да. Геморрой.
«Да он всегда был».
«Но его же не было тогда, когда я еще сама тебя купала».
«Он появился у меня тогда, когда я выросла из того возраста, чтобы меня
мыла ты».
Она слезает со стула, держит в руке крест и вопросительно смотрит на
меня.
«Положи его сюда, в ящик», - я показываю ей мой металлический ночной
шкафчик.
«Мам, а ты знаешь, что геморрой передается по наследству. Тогда
спрашивается, от кого он у меня?»
Довольно громко она задвигает ящик обратно.
«От
Как-то на уроке педагогики мы проходили, что родители в разводе
пытаются перетянуть ребенка на свою сторону. Каждый родитель плохо
отзывается о втором родителе при детях.
Но при этом они не задумываются о том, что так они в любом случае
обижают одну половинку собственного ребенка. Если, конечно, можно сказать,
что ребенок – это половина мамы и половина папы. Дети, из отца которых мать
сделала просто монстра, когда-нибудь отомстят матери. Это закон бумеранга.
Все эти годы мать пыталась перетянуть ребенка на свою сторону, но этим
она добилась совершенного противоположного. Тем самым она все больше
подталкивала ребенка к отцу.
Наша учительница по педагогике права.
«Не знаю, меня там не было, общий наркоз. Они говорят, что всё прошло
хорошо. Болит. Ты принесла мои косточки?»
«Да, вон они».
Она показывает на подоконник. Прямо рядом с ящиком с прокладками стоит
коробочка с моими любимым косточками. Отлично. До них я доберусь, когда
останусь одна.
«А фотоаппарат принесла?»
Она достает его из сумки и кладет на мой металлический ночной шкафчик.
«Зачем он тебе здесь, в больнице?»
«Мам, думаю, что нужно запечатлевать не только счастливые моменты,
например, дни рождения, но и печальные, такие как операции, болезнь и
смерть.»
«Такие фотографии в альбоме определенно вызовут большую радость у
твоих детей и внуков».
Я ухмыляюсь. Ах, если бы только знала, мама.
Мне бы хотелось, чтобы она поскорее ушла. Чтобы я могла позаботиться о
своей заднице. Единственные моменты, когда я хочу провести с ней больше
времени, это те, в которые у меня есть обоснованная надежда на то, что я смогу
свести ее с папой. Сегодня он не придет. Но завтра – точно. Больница, в которой
лежит дочь – идеальное место для встречи членов семьи. Завтра. А сегодня -
фотосессия задницы.
Она прощается и говорит, что положила мои вещи для сна в шкаф.
Спасибо. И как же я их возьму? Неважно, потому что все равно снизу лучше
ничего не надевать из-за всех этих повязок и прочего. Пусть рана дышит.
Как только мама уходит, я вызываю Робина.
Жду, жду. Есть же и другие пациенты, Хелен, даже если ты и с трудом
представляешь себе это. Он приходит.
«Чем я могу Вам помочь, фрау Мемель?»
«Я бы хотела попросить Вас кое о чем. Только, пожалуйста, не говорите
сразу НЕТ, ок?»
«Ну, что там у Вас?»