Влюбись в меня
Шрифт:
Ту ночь я провела с ним, а когда он проснулся на следующее утро, страдая от похмелья и жалея о случившемся, я заметила, что он только и думает, как бы быстрее избавиться от меня, и мое сердце треснуло. После той злополучной ночи он несколько недель сторонился меня как чумы, и тогда мое сердце разбилось на тысячу осколков.
Но хуже всего было то, что Рис все неправильно понял.
Мы даже не дошли до того момента, когда деталь «А» входит в деталь «Б». Той ночью у нас не было секса. Он с трудом дополз до ванной и отключился, а я осталась с ним, потому что волновалась и думала… Впрочем, какая разница, что я думала, ведь секса у нас так и не случилось.
Глава 4
Что
Моя была невинной, ведь я не отрицала, что у нас был секс, но и не говорила, что его не было. Он знал меня с моих пятнадцати лет, был рядом, когда случилось несчастье с Чарли, и, отслужив целых четыре года, в первый же вечер после возвращения из армии зашел к моим родителям. Мама до сих пор клялась, что Рис искал меня, но наши семьи были очень близки, так что я в этом сомневалась. Я уехала из родительского дома в восемнадцать, поэтому меня там не было. Когда родители позвонили и потребовали, чтобы я срочно приехала, я решила, что случилось что-то ужасное, ведь мамин голос звучал так, словно она была на грани нервного срыва. Я понятия не имела, что Рис вернулся, и при встрече он заключил меня в самые крепкие на свете объятия. Несмотря на ту дружбу, которая установилась между нами, после того как он стал помощником шерифа округа, он не мог не рассердиться из-за этой лжи.
Корни его непримиримой ненависти ко лжи уходили в те времена, когда мы еще не были знакомы. Дело было в его отце. Я не знала подробностей, но догадывалась, что здесь не обошлось без измены, потому что Рис переехал в соседний дом с мамой и отчимом, а его отец не пропускал ни одной юбки.
В общем, солгать Рису было все равно что спровоцировать мировую войну.
Рис смотрел на меня, ожидая ответа, но ответа у меня не было. За последние одиннадцать месяцев я столько раз хотела прокричать всю правду ему в лицо. Я хотела сказать, что у нас не было секса, но мне было тошно вспоминать, как он повел себя на следующее утро и как избегал меня в течение нескольких недель, не говоря уже о том, что ему вообще пришлось так набраться, чтобы даже подумать о сексе со мной. Мне было ужасно больно.
Я сгорала со стыда. Будь Чарли в курсе ситуации, он, наверное, отвесил бы мне хорошую оплеуху. Ведь мне следовало быть осмотрительнее, но я забыла о приличиях и теперь платила за это сполна. Много дней я ходила как в воду опущенная. Много недель чуть не плакала при звуке его имени. Много месяцев я не могла смотреть на Риса, не заливаясь густой краской.
И боль никуда не уходила.
Обуздав всю эту боль и унижение, я сделала глубокий вдох и приготовилась дать отпор.
– Как я и сказала, Рис, нам не о чем с тобой говорить. Я сама ту ночь едва помню. – Ложь! Наглая ложь! Я заставила себя пожать плечами. – Ничего особенного не было.
– Я тебе не верю, – изогнув бровь, ответил он.
– Думаешь, ты так невероятен в постели, что я запомню и ту ночь, когда ты напился вдрабадан? – огрызнулась я.
– Нет, – едва улыбнувшись, сказал он. Я поверить не могла, что он по-прежнему стоит рядом. – Я только хочу сказать, что ты явно помнишь все, раз избегаешь меня так долго.
Черт, с этим было сложно поспорить!
– Вообще-то, я предпочла бы ту ночь не вспоминать.
Как только эти слова сорвались с моих губ, я захотела взять их назад, такими злыми
Он перестал улыбаться и наклонил голову набок. Яркий свет флуоресцентных ламп бил ему прямо в лицо. Прошла секунда. Я ожидала, что он оскорбит меня в ответ, ведь я заслуживала этого после такой подлой фразы, но получила я совсем другое.
– Хотел бы я сказать: знаю, что тебе понравилось, ведь я бы точно сумел тебя порадовать, малышка.
Меня захлестнули воспоминания. Даже пьяный в стельку, он вполне мог сделать ту ночь выдающейся, незабываемой в хорошем смысле. Разомкнув губы, я тихонько вздохнула и почувствовала томление внутри. Рис опустил взгляд мне на губы, и у меня перехватило дыхание. Он смотрел достаточно долго, чтобы у меня в голове появилась безумная идея, настоящая царица всех безумных идей. Я знала, что безумные идеи еще ни разу не доводили меня до добра. Но это знание никак не могло ее остановить.
Мне показалось, что Рис изучал мои губы так, словно хотел поцеловать. Когда я наконец сумела вдохнуть, я уже усомнилась, остановлю ли его. И кем я после этого была? Я так и молила о наказании.
Он смутился и посмотрел мне в глаза.
– Но зная, как я напился, я ни в чем не уверен. Я не…
– Мне пора возвращаться.
Я не могла продолжать этот разговор. Мне нужно было выбраться отсюда, пока желание и стремление его успокоить не лишили меня здравого смысла. Я попыталась было поднырнуть под его руку, но он подвинулся. Учитывая, насколько он был высок и крепок, у меня не оставалось ни малейшего шанса вырваться.
– Бога ради, прекрати от меня убегать!
– Я вовсе не убегаю, – ответила я и уперла руки в бока.
Он заглянул мне в глаза, и я снова попалась в ловушку, когда он аккуратно поставил свой палец на перемычку моих очков и подвинул их чуть выше. Сердце подпрыгнуло у меня в груди в ответ на этот жест, в котором раньше никто из нас не видел ничего необычного.
«Мне нужно, чтобы они сидели ровно», – говорила я, а он неизменно отвечал: «Ну уж нет, мне нравится быть официальным хранителем твоих очков». Боже, при одном воспоминании об этом у меня заныло сердце.
– Может… Рокси, может, я сделал что-то не так?
Я замерла, как будто внутрь меня вдруг вставили стальной стержень.
– Что?
Казалось, изменилась даже осанка Риса. Он по-прежнему стоял вплотную ко мне, упираясь руками в полку, но ленивого высокомерия, с которым он только что задирал нос, теперь как не бывало. Он весь был как натянутая струна.
– Я сделал тебе больно?
От удивления у меня раскрылся рот. Сделал ли он мне больно? Да. Он разбил мне сердце, но я подозревала, что он имел в виду другое.
– Нет. Нет, конечно. Как ты вообще мог такое подумать?
На мгновение закрыв глаза, он резко выдохнул.
– Я уже не знаю, что и думать.
Боже, мне стало тяжело дышать. Нужно было сказать правду, ведь я не могла позволить ему так думать о себе, и неважно, что мне пришлось бы поступиться собственными чувствами и гордостью. Слова готовы были сорваться с языка.
– Этого не должно было случиться, – продолжил он. – Мы с тобой… Только не так.
Слова замерли у меня на языке и потухли, как тухнет яркая искра. Я понимала, что глупо расстраиваться из-за того, что он сказал, что этого не должно было случиться, ведь на самом деле ничего и не случилось, но дело было в его отношении. У меня родились другие слова.