Влюбиться без памяти
Шрифт:
Крови я боюсь до одури, и даже в поликлинике, в прививочном кабинете, умудряюсь упасть в обморок. Один вид острой иглы доводит меня до отчаяния, что же говорить о глубокой ране на голове почти незнакомого мне мужчины?
Блин…
Аккуратно, на ватных ногах, подхожу к бизнесмену, и сажусь на корточки, тут же пачкая подол дорогого манто. Да и хрен с ним. Если Юлия будет возмущаться, оплачу ей химчистку.
Ледяными пальцами сжимаю вены на запястье Антона, и облегчённо вздыхаю – пульс есть, он жив, но, возможно, сильно травмирован.
Тут в арке появляется щуплая девочка – подросток, укутанная в фиолетовый пуховик с меховым воротником. На голове малышки криво сидит розовая шапочка с огромным помпоном, а изо рта она выдувает огромный пузырь из жвачки. Девочка ведёт на поводке огромного чёрного пса, который при каждом движении открывает пасть, тяжело дыша.
– Ой.
Подросток останавливается в десяти метрах от лежащего на земле бизнесмена, и хлопает, отряхивая снег с рук, на которых красуются пушистые розовые варежки. Её собака, как ни в чём не бывало, подходит к красавчику, и начинает его шумно обнюхивать своим мокрым кожаным носом.
– Тётя, вы убили дядю?
Понимая, что сейчас всё может пойти наперекосяк, совершенно по иному сценарию, я поспешно качаю головой. Ещё не хватало, чтобы меня обвинили в нападении на мужчину. Тогда неприятностей не оберёшься.
– Нет-нет, на моего друга напали какие-то бандиты, но он жив, я уже вызвала медиков. Мерзавцы убежали в том направлении. Ты никого не заметила?
Я тыкаю пальцем правой руки, на которой всё ещё красуется обручальное кольцо, в конец арки, и выжидательно смотрю на подростка. Но девочка молчаливо качает головой, и указывает варежкой в темноту:
– Тётя, вон там что-то лежит.
Потом она с силой дёргает за поводок, пытаясь оттащить заинтересованную псину от лежащего на земле красавчика.
– Фу, Барон, нельзя! Этот дядя – весь в крови! Если ты сейчас измажешься, я не буду тебя мыть!
Я в недоумении смотрю на девочку, оттаскивающую пса. Подросток не испугался, не завопил дурниной, не убежал. Нет. Девочка преспокойно стояла рядом со мной, смотря на раненого незнакомого человека с абсолютно безразличным выражением лица.
Да даже сейчас я, взрослая двадцатишестилетняя тётка, вопила дурниной и выла, как побитая собака, не в силах подойти к пострадавшему бизнесмену, до одури боясь увидеть стеклянные неживые глаза, а эта девочка – совершенно спокойно выдувает пузыри из жвачки, стоя в шаге от тела.
А что бы сделала я в её возрасте? Наверняка, убежала бы сломя голову, зарылась бы дома с головой под одеяло и долго плакала. Почему нынешняя молодёжь такая чёрствая?
– Это опасный район? Ты здесь живёшь?
– Да, в соседнем доме. Район как район. Но бандиты тут не живут, я не слышала. А где сейчас безопасно? Я пойду, до свидания.
Подросток разворачивается на каблуках и спокойно
Подбираю разбросанные рядом с мужчиной предметы – паспорт и наручные часы, которые бандиты, видимо в спешке, обронили. Ведь я отчётливо видела момент, когда бизнесмен снимал свои часы с руки. Убираю в карман – отдам мужчине потом, когда он придёт в себя. А я очень надеюсь, что красавчик выкарабкается. Вон он, какой молодой, самодостаточный, холостой – ему ещё жить да жить.
Вглядываюсь в совершенное лицо бизнесмена, которое вылепила мать-природа, и вздыхаю. Конечно, мне бы хотелось сейчас находиться с ним рядом в совершенно иной ситуации, но это лирика.
Кстати, как хоть его зовут? Точно Антон?
Открываю бордовую книжечку и впериваюсь взглядом в фотографию. Вот неправду говорят, что у всех людей в паспортах ужасающие фотографии, не похожие на реальность. В документе бизнесмена он был похож на греческого Бога Аполлона, сошедшего с небес на грешную землю – до того красив.
– Антон Михайлович Кожевников. Родился в городе Санкт-Петербург, десятого сентября. О, да ему тридцать два года!
Перелистываю странички, и нахожу чистый лист без единой отметки с надписью «семейное положение». Значит, он впервые сегодня решился вступить в брак, и что-то в итоге пошло не так.
А может, он просто выбрал не ту невесту?
Смотрю на лист прописки, пытаясь запомнить адрес красавца, куда, в случае чего, прислать его вещи, как тут до моего уха доносится медицинская сирена, с каждой секундой приближаясь всё ближе и ближе к арке.
Подскакиваю на ноги, выжидательно озираясь. Ну, где же медики? Антон, по всей видимости, потерял много крови – вон, какое бледное у него лицо, сравнялось по цвету с промёрзлой землёй, на которой он лежит.
Ещё пара минут – и карета «Скорой помощи» заезжает в арку, останавливаясь прямо передо мной воя и мигая маячками. Ох, слава Богу!
– Что тут у вас?
– Нападение. Какая-то банда. Обокрали ещё.
Полная врачиха в засаленном пуховике окидывает меня грозным взглядом, оценивая манто, в которое я укуталась, чтобы не замёрзнуть напрочь, и спрашивает, следя, как шофёр и медсестра аккуратно кладут пострадавшего на носилки.
– А вы кто?
– Его девушка.
– С нами поедете, девушка. Полиции показания дадите.
Запрыгиваю в автомобиль, садясь на жёсткое сидение, и хватаю Антона за ледяную ладонь. Отчего мне пришло в голову назваться его девушкой – сама не знаю. Но, язык мой – враг мой, ляпнула не подумав. Просто хотела чем-то ещё помочь этому красавчику, на которого я полгода уже пускаю слюни. Авось, и он на меня посмотрит другими глазами после того, как ему объявят, что именно я спасла ему жизнь.