Влюбиться на максимум
Шрифт:
— А что не так? — посмотрел на него.
— Всё не так. Это Макс!
— Чем она хуже других девушек? — сосредоточил взгляд на ручке, которую крутил в руке.
— Всем! Одно её имя у меня вызывает холод в печёнках.
— А мне нравится. И она нравится… Ты её плохо знаешь и недооцениваешь. Макс — глубокий человек.
— Глубоко пропащий человек — ты хотел сказать, — домыслил Славка.
— Нет. Не хотел. Ты знаешь, что она начитанная?
— Не заметил. Матом она ругается виртуозно, и ирония прёт, как из фонтана.
—
— Родители твой выбор не заценят, брат, — решил давить по-другому.
— Мне малоинтересно, что они думают о моей личной жизни. Я не перед кем отчитываться за свои поступки не собираюсь, — сжал ручку и она хрустнула.
— Ого, бунт на корабле?
— Никакого бунта. Если не ошибаюсь, то наши родители дружат.
— Это не значит, что они от Макс в восторге. Дэй, ты с ней там…
— Не было ничего у нас! — оборвал его. — И закроем тему моих предпочтений в женском поле.
— Вот я и удивляюсь. Ты и Макс… У меня в голове такое не укладывается, — направился к двери. — Тебя ж с работы попрут, Дэй.
— Я за неё не сильно-то держусь. И вали уже, мне писать статью надо.
Думаешь, я мечтал потерять голову от пацанки? Нет, никогда. Я думал, что встречу и влюблюсь в милую, скромную девушку, а не оторву без страха и совести. Женюсь, родим детей. Обязательно дочку, чтобы платьица, рюшечки, бантики, косички. А что мне светит с Макс? Я даже нарисовать картину наших отношений не могу, а семью и подавно. Не вижу я нас вместе.
С ней, как на пороховой бочке, с горящим фитилём в жопе — неизвестно когда рванёт. Сегодня она тихая и задумчивая, а завтра пойдёт витрины бить. И ведь не переделаешь уже, если сама не захочет.
А она не хочет… Это точно.
Чем больше думаю о ней, тем больше хочется вернуться в прошлое, на сутки назад. Снова почувствовать, как она обвивает руками мою шею, издаёт слабый стон от поцелуев. Не сопротивляется, когда трогаю и ласкаю её грудь.
Чёрт-чёрт-чёрт!
Хватаюсь за голову и пытаюсь вытряхнуть её оттуда. Не помогает — плотно засела, как заноза. И нет, Славян, не в заднице. В голове, под кожей, в каждой клеточке… В каждом вдохе и выдохе, стуке сердца и мысли.
Похоже, я реально влюбился. Надо же было так влипнуть. Убежать уже не получится. От себя тем более не убежишь. Выхода два — смириться или бороться. Со вторым тоже проблема. Бороться с собой или бороться за неё. С кем? Конкуренции вроде нет.
Дурак ты, Дэй! С Макс придётся бороться, она в своих чувствах никогда не признается.
Глава 22
Два дня жила со спокойной душой, Калинин не доставал. Слегка кивал головой, если пересекались где-то в коридорах колледжа, или чуть улыбался краешком губ. Даже на обществознании не задирался ко мне и делал вид, что я такая же, как все, ученица, и не писал мне сообщений с желанием приехать.
Псих
Ты серьёзно?
Напрасно расслабилась. У того, кто там, на небесах, видимо какие-то свои планы, и они ни черта с моими не стыкуются.
Калинина я застукала у себя дома, сидящим за столом, распивающим чай с тортиком в компании матери и рассматривающим альбом с моими детскими фотографиями.
— Вот и Сима со школы вернулась, — растянулась улыбкой мама. — Будешь с нами чай? Гордей пришёл навестить Валентину Игнатьевну, она приболела, а я пригласила его к нам в гости.
Бросила уничтожающий взгляд на Калинина.
Что улыбаешься как дурик? Смешно тебе? Не пустили в окно, значит, пойдём напролом через дверь?!
Мать по тебе прётся. Не как от мужика, а как от варианта спихнуть дочь. Ну, мне так кажется… От такого зятя она бы точно не отказалась.
Выкусите! Ничего у вас не выйдет.
— Меня Макс зовут, — огрызнулась, выдергивая из его рук альбом. — У меня тренировка через полчаса, так что обойдусь без растижопы.
— Максим! — строгий окрик матери в спину. — Извините, — повернулась к Гордею.
Нашла перед кем извиняться. Знала бы ты, какие слова он мне говорил и где трогал, мам, гнала бы его сраным веником отсюда.
Хлопнула дверью своей комнаты, сделала пару глубоких вдохов и достала из шкафа рубашку и джинсы, переодеться на треню, не в форме же идти.
Успела надеть штаны и накинула рубашку, когда в дверь постучали.
— Не-ль-зя, — проговорила сдавленно, увидев, что в комнату уже вошёл Гордей. Повернулась к нему спиной и трясущимися руками начала застёгивать пуговицы. — Тебя учили вваливаться без приглашения?
— Твоя мама сказала, что нужно постучать, про нельзя входить ничего не было.
— Значит, она упустила самоё важное…
Чёртовы пуговицы! Почему вы не застигаетесь?
— Я разговаривал с Верой Юрьевной по поводу твоего внеклассного обучения, она считает это хорошей идеей, — его голос прозвучал ближе.
Он ко мне подкрадывается?
— Я уже сказала, ходить я на них не буду, — с трудом застегнула пару пуговиц на груди.
Да и хрен с ними! Пусть так будет — решительный поворот лицом к Калинину.
— Я тебя всё равно уломаю, — нагло улыбается.
Звучит двусмысленно.
— Прикольная у тебя комната. С одной стороны стена почёта, — показывает на дипломы, кубки и медали. — С другой — стена Ануки. Полное отрицание того, что сила есть — ума не надо, — подходит к шкафам с книгами, которыми забита вся стена и берёт несколько по очереди. — А судя по тому, что ты не спрашиваешь значение этого выражения, то знаешь о чём я.