Влюбиться on-line (сборник)
Шрифт:
— Пожалуй, что так, — согласилась дочь и, немного помолчав, переосмысливая услышанное, продолжила: — Пап! Ну а если совсем честно, без условностей, без оговорок… Скажи, ты рад такому повороту своей судьбы? И не думай, что сделаешь мне больно. Скажи как есть.
Разговор происходил в дверях. Отец заглянул буквально на минутку, просто занес продукты, куртку свою осеннюю забрал… Стоял в дверях и мучительно подыскивал слова. Создавалось впечатление, что он сам себе хочет ответить… Что он не дочери своей сейчас душу открывает, а самому себе признается в чем-то
— Если честно: я ни о чем не жалею. Считаю, что поступил правильно. Понимаешь, случилось что-то необыкновенное: не флирт, не роман… Любовь. Да, немного странная… Я до сих пор не знаю сам, взаимная ли…
— Как это? — удивилась дочь.
Разговор, похоже, затягивался, а они стояли на пороге и говорили о таком важном, что прервать его перемещением казалось невозможным.
— Я никогда не спрашивал, любит ли она меня. Сама она никогда не признавалась. Но, знаешь, Оксана ко мне так относится, что я ни о чем большем и не мечтаю!
— Что, лучше, чем мама?
— Мама? Нет… Не знаю… Не сравнивал. Надо же, никогда не задумывался… Мама прекрасно ко мне относится. Относилась… — поправился он, — но дело, видимо, в том, что мне нужна отдача именно от Оксаны. Поэтому я и ценю ее отношение. И сам готов все сделать для нее. Даже не ожидал от себя подобных порывов.
— Пап! А почему вы не живете вместе? Никак я не пойму этого!
— Да не хочет она! Говорит, что все ее устраивает. Замуж ей выходить почему-то неинтересно. А жить под одной крышей с мужчиной означает признать в нем мужа. И так по кругу.
— А почему она замуж за тебя не хочет? — Жанне стало даже как-то обидно за отца. — Ты спрашивал?
— Спрашивать-то спрашивал. Только ответа не получил. «Не хочу, и все!» Я думаю, не любит она меня, потому и не хочет.
— Пап! Ну как же ты живешь с осознанием того, что тебя не любят?! Это же ужасно!
— А что мне делать? Я-то люблю! Куда я свою любовь дену? Отдаю ей себя всего…
— А нужно ли ей это? — с сомнением спросила Жанна.
— Ну, раз до сих пор не бросает меня, значит нужен! Это-то и греет.
— А вдруг… вдруг у нее еще кто-то есть? Ты извини, конечно, что я так наотмашь! Ну просто непонятно как-то…
Отец как-то жалко, затравленно посмотрел на дочь. Потом перевел взгляд мимо нее, куда-то в глубь квартиры.
— Я думал об этом. И знаешь, что надумал? — Он горько усмехнулся. — Я ведь сам по такому принципу всю жизнь жил. Ты уже взрослая. Все понимаешь… Да и видела, наверное, что хоть я к матери очень уважительно относился, а себе ни в чем не отказывал. Я имею в виду женщин… Может, наказание мне теперь такое: сомневаться, ревновать… А потом: она же мне ничего не обещала — ни верности, ни замужества. Так что это полностью мой выбор. И я, повторяю, не жалею о нем.
Мама потихоньку таяла. От переживаний, тоски и обиды. Жанна тоже, естественно, переживала. Нельзя сказать, что она спокойно перенесла семейную драму — очень даже болезненно реагировала на распад семьи. Но девушка как-то смогла отодвинуть домашние неприятности на второй план.
Жанна не обижалась на него. Вернее, обижалась, наверное, но как-то неагрессивно. Она никогда не позволяла себе выпадов типа: «Ну вот, из-за того, что ты нас бросил, мы стали хуже жить!» Или: «Это ты виноват, что всем теперь плохо!» Она как-то пыталась понять его и почему-то, скорее, жалела отца, чем осуждала. И все же Жанна прекрасно понимала, что ситуация в их с мамой жизни складывается неблагоприятно именно из-за отца, именно из-за его так никем и не понятого до конца ухода.
А Инесса стала чахнуть, болеть… и все чаще позволяла себе слово «ненавижу» в адрес бывшего мужа. Она буквально сгорала от обиды, непонимания, непрощения. И любила его, и терзалась, и ненавидела, и ждала… Но больше всего обижалась и обвиняла его в своей несчастной судьбе.
Жанна, погруженная в заботы о своем трудоустройстве, материальном благополучии и налаживании хоть какой-то личной жизни, пристального внимания на мать в тот момент не обращала. Но однажды, когда Инесса собиралась на работу, в ее комнату вошла Жанна.
— Ой, мам! Что с тобой?! — Жанна с недоумением уставилась на худые плечи матери и чуть ли не детские тонкие руки.
— А что? — Инесса окинула себя взглядом. — Юбка что-то великовата стала. Ты про это?
— Ну да! И юбка… И плечи как-то заострились. Ты так похудела, мам!
— Похудела, да! — легко согласилась она. — Я тоже заметила.
— Мам, тебе бы врачу показаться…
— Какому врачу?
— Ну я даже не знаю… Начни с терапевта, что ли… Неважно ты выглядишь. И похудела, и лицо осунулось… Круги под глазами, волосы тусклые…
— Несчастье, доченька, никого не красит, — завела мать заезженную пластинку.
— Мам… — Жанне не хотелось возобновлять разговор об отце. Таких разговоров у них уже случилась не одна сотня, и развивать больную тему не было никакого смысла. — Мам! Проверься! А? Хочешь, я тебя запишу?
— Ну запиши… — равнодушно согласилась Инесса.
Инесса послушно ходила по медицинским кабинетам, регулярно сдавала анализы и в конце концов выслушала пожелание врача встретиться с кем-то из родственников.
— Зачем? — спросила она.
Врач немного помолчал перед ответом, как будто решаясь, говорить — не говорить, потом ответил:
— А впрочем… Сейчас такая тенденция среди медиков… Честно говорить пациенту его диагноз. Вы готовы выслушать?
Инесса усмехнулась, мол, и не такое выслушивали.