Влюбиться в дьявола

Хойт Элизабет

— И он угрожал снова лечь с тобой в постель? — с явным интересом спросила Лотти.

— Он не был особенно многословным, — задумчиво ответила Беатриса. — Хотя смысл один и тот же.

Беседа происходила в карете, обе леди ехали в салон миссис Постлтуэйт.

— Изумительно! — восхищенно заметила Лотти. — Какая увлекательная, волнующая игра!

— Для тебя, возможно, игра, но ведь речь идет о моей жизни, Лотти. Что я наделала? Я отдалась ему.

— Что ж тут такого? Иначе это не назовешь.

— Да, разве можно это назвать иначе? — Беатриса нахмурилась. — Я потеряла девственность.

— Ну и что? —

поспешила утешить ее Лотти. — Всего-то пять минут страха и немного крови.

— Нет, не пять минут. — Беатриса зарделась.

— В любом случае это никак не отразится на твоей жизни. Поверь мне. — Лотти небрежно махнула рукой.

— А что, если я забеременела?

— После первого раза маловероятно.

— Да, но все возможно…

— Ну, воспользовался он удобным моментом, твоим горем по поводу смерти Джереми. Но это не похоже на мимолетную прихоть. Думаю, тут нет ничего страшного.

Беатриса помрачнела, поскольку не поняла, на что намекала Лотти.

— Послушай, — как ни в чем не бывало, продолжала Лотти, — должно пройти не меньше двух месяцев, прежде чем станет ясно — беременна ты или нет. Правда, в отдельных случаях леди не догадываются о своей беременности до тех пор, пока у них на руках не окажется новорожденный младенец.

Беатриса застонала.

— Но в любом случае, — торопливо вставила Лотти, — не стоит волноваться преждевременно. Кроме того, мужчину, который лишил тебя девственности, можно вычеркнуть из своей жизни. Кстати, ты не думала обзавестись любовником?

— Да зачем мне сдался любовник? Он мне совсем не нужен.

— Не обижайся. В конце концов, может, тебе не стоит привязываться к нему. Ты можешь стать роскошной, дорогой куртизанкой!

Беатриса вздохнула. Вместо утешения и поддержки, которые она надеялась получить, Лотти болтала всякий вздор. Хотя она видела, что Лотти, уйдя от мужа, вовсе не вела легкомысленный образ жизни, который так красочно обрисовала подруге.

— Мне не по душе жизнь куртизанки, какой бы красивой она ни была, — отозвалась Беатриса. — Мне надо решить, как жить дальше. Лорд Хоуп не тот человек, чувствами которого можно играть. Это опасно. Если просто сидеть и ждать, то он сам все решит за меня.

— Да-а, положение сложное.

— Еще, какое сложное, — подхватила Беатриса. — Жаль, что я так до конца и не разобралась, какие чувства он питает ко мне.

— Что ты имеешь в виду?

— Временами он очень холоден, равнодушен, будто разучился любить, пока жил в колониях. — Беатриса испытующе взглянула на Лотти — понимает ли она, о чем идет речь?

— Ты не знаешь, способен он любить тебя или нет?

Беатриса с грустным видом кивнула. Увидев, насколько она несчастна, Лотти отбросила в сторону напускной воодушевленный тон и ласково сказала:

— В отличие от нас джентльмены несколько иначе смотрят на любовь. Они устроены совсем по-другому. Я даже сомневаюсь, осознают ли они себя, когда занимаются любовью.

И здесь проблема, мрачно подумала Беатриса. Как она может понять мотивы поступков лорда Хоупа, если она не понимает его как мужчину? Он занимался с ней любовью, потому что испытывал к ней какие-то чувства? Или он делал все просто в порыве страсти? Она намеренно осложняла ситуацию, в которой очутилась, хотя не понимала зачем. А внутри ее жила некая сокровенная часть, ее естество,

которому была чужда холодная рассудочность. Ее естество просто хотело его, нисколько не заботясь о том, какие чувства влекли его к ней. Но рассудком Беатриса понимала, что она ведет опасную игру. Если Рено не испытывает к ней серьезных чувств, то она рискует остаться ни с чем.

Но в эту минуту экипаж остановился перед парадным входом в особняк миссис Постлтуэйт, и Беатриса вернулась к житейским заботам.

— Ты видишь карету мистера Уитона?

Она оглядела улицу, вдоль которой взад и вперед сновали прохожие. Двое подозрительного вида бродяг околачивались неподалеку от черного входа в особняк. Она невольно прищурилась, стараясь разглядеть их получше. Однако они не были похожи на тех оборванцев, которые напали на них с лордом Хоупом, их одежда выглядела намного приличнее.

— Нет, не вижу, — ответила Лотти. — Скорее всего, он вошел в дом через внутренний вход, чтобы не привлекать к себе внимания.

Объяснение звучало правдоподобно. В особняке проводилось третье тайное собрание Общества друзей ветеранов. Если бы не встреча членов общества, то Беатриса даже не подумала бы выходить на улицу — слишком свежа и болезненна была ее рана, вызванная смертью Джереми Оутса. Но она приехала сюда именно ради Джереми, ради светлой памяти о нем.

Именно Джереми пробудил в ней жалость и сочувствие к несчастным солдатам, увольняемым из армии его королевского величества без всякого содержания. Многие из них остались инвалидами и, чтобы не умереть с голоду, вынуждены были в своих потрепанных красных мундирах просить милостыню на лондонских улицах. Да, Джереми одобрил бы ее появление на собрании общества в особняке миссис Постлтуэйт.

Беатриса и Лотти вышли из кареты, шепнули свои имена дворецкому, открывшему двери, и были беспрепятственно пропущены внутрь. Слуга проводил дам в уютную гостиную, где их радушно встретила миссис Постлтуэйт.

— Как хорошо, что вы, мисс Корнинг, и вы, миссис Грэм, присоединились к нам! — Миссис Постлтуэйт дружески пожала руки женщинам. Хозяйка дома была пожилой дамой, всегда одевавшейся в платья серого или черного цветов. Ее волосы, в которых серебрилась седина, были собраны в пучок, к которому был приколот чепец. Несколько лет назад миссис Постлтуэйт потеряла мужа, полковника Постлтуэйта, погибшего в ходе одного из сражений на континенте. Вдова получала хорошую пенсию и, не имея никаких особых забот, решила по мере сил помогать солдатам, которые воевали под командованием ее мужа и вернулись на родину без гроша в кармане. Многих из них она знала лично, потому что сопровождала мужа во время его последней военной кампании.

Беатриса огляделась. В гостиной, кроме нее и Лотти, женщин больше не было, а мужчин было около десяти — среднего и преклонного возраста.

Миссис Постлтуэйт подала чай и крошечные бисквиты, но тут в комнату вошел мистер Уитон. Это был человек среднего возраста, его каштановые волосы, даже не припудренные, были просто зачесаны назад. У него, как обычно, был озабоченный вид. Как однажды объяснила миссис Постлтуэйт, у несчастного мистера Уитона тяжело болела жена, которая несколько лет лежала, прикованная к постели. Больная жена, парламентские баталии и политические пертурбации тяжелой ношей легли на плечи бедного Уитона.