Влюбиться в своего мужа
Шрифт:
— Не всё, — голос после сна звучал слабо, — но я слышала ваш разговор с Линаиной. Не знаю, какой из множества. Не думала, что чувство вины настолько тебя терзает.
Хотела я того или нет, но мои слова всё равно прозвучали обвинительно и обиженно.
— Изи, ты ведь и сама…
— Да-да, я знаю, в нашем браке любовью изначально не пахло, — отмахнулась я, приподнимаясь. Дирлих подложил мне под спину подушки, и я поблагодарила его. — Но я думала, что со временем. ты увидишь во мне любимую женщину, как я увидела в тебе любимого мужчину. Я терпела твои постоянные взгляды в её сторону, ненавязчивые дружеские прикосновения, но поцелуй. У меня есть гордость, Дир.
— Я знаю, — муж тоже присел и осторожно
Я печально улыбнулась. Теперь, когда я была свободна от действия яблока, то с лёгкостью вспоминала слова, что пробивались сквозь мой сон.
— Знаешь в чём ирония, Дир? — я мягко, но настойчиво высвободила свою руку. — Я сумела полюбить тебя и убедить себя, что нуждаюсь в твоей помощи и поддержке, хотя это не совсем так. В твоём случае всё наоборот: ты меня не любишь, но ищешь того, что я могла бы тебе дать. Однако я не хочу быть той, в ком просто нуждаются. Я хочу, — голос мой слегка дрогнул, — я хочу, как у Линаины, понимаешь? Любимый мужчина, который смотрит только на меня, который верит моим, а не чужим словам, даже когда другие идут против меня. И который рад видеть меня с ребёнком на руках.
Я отвернулась, чтобы не смотреть в красивое любимое лицо и не испытывать жалости.
— Мы ведь оба знаем, что раса демонов не многочисленна, — сказала я, — что дети появляются лишь тогда, когда супруги хотя бы подсознательно признают, что оба хотят ребёнка. Даже в вынужденных браках у двух демонов наступает такой период, когда они хотят ребёнка. Для того чтобы оставить своё наследие.
Я вдруг замерла, пораженно распахнув глаза, и вскочила с постели, как будто Время снова гналось за мной и карты били в глаза.
«Просто потому, что ты не моя дочь», — громом среди прояснившегося мыслительного неба прозвучали в голове слова отца, сказанные мне накануне моего им отравления. Что если он имел в виду вовсе не то, что отрёкся от меня, как от дочери, и ждёт, что я верну ему уважение ко мне? Что если это значило именно то, что значило?
Я напрягла память, вспоминая, что ещё он мне говорил в тот день, но вместо этого вспомнила ещё одну фразу, пробившуюся в мой сон. Ту, что я тогда не опознала, но которая сейчас звучала отцовским голосом: «Я выказываю недоверие наследным принцу и принцессе империи». А следом за ней, словно воспоминания в моей голове были дощечками домино, падающими одна на другую, в ушах прогремела фраза Линаины, произнесённая во время их разговора с Диром: «Вся эта история с её отцом научила меня кое-чему».
— Изи? Тебе бы не вставать так резко, — незаметно для меня поднявшийся с постели Дир подхватил меня на руки и усадил на кровать.
Я уставилась на него и задала крайне взволновавшие меня вопросы:
— Сколько времени я проспала? Что происходило в империи в это время?
«Две недели», — поражённо билось у меня в голове на протяжении всего пути из супружеских покоев, где я оставила Дира, убедив, что обязана поговорить с Линаиной и Ансором прямо сейчас. Он просто не сумел меня переспорить, и вряд ли скоро научится.
Когда я вошла в императорскую столовую после нескольких коротких стуков в дверь, меня встретила пустая комната, тускло освещённая масляными лампами. Длинный стол, предназначенный для специально приглашённых, особых императорских гостей, пустовал, в помещении было свежо и восхитительно пахло цветами из цветочных лавок в Пандемониуме, а также из находящегося неподалёку магического сада.
Я улыбнулась, на мгновение освобождаясь от беспокойных мыслей: помнила, как Линаина загорелась идеей обустроить этот сад на одной из не самых удобных, малоиспользуемых посадочных дворцовых
Тогда я у меня, помнится, было плохое настроение, и я язвительно отметила, что это ещё одна человеческая слабость нашей наследной принцессы: желание заменить новую неизведанную красоту красотой старой и привычной. Сейчас же думаю, что в отличие от меня, она не стала отказываться от настоящей себя в угоду кому-то другому, несмотря на все потрясения.
Соглашаясь с этими мыслями, я оправила подол наспех сделанного платья. Сшитое из красной и чёрной парчи, с моей подачи оно лишилось одной трети юбки и обзавелось укороченным кринолиновым подъюбником. Рукава на нём и без того отсутствовали, а отрезанный снизу золотой кусок от юбки послужил поясом. Позже я планировала заказать новый гардероб у швей, а пока довольствовалась тем, что сумела сотворить сама.
Со стороны выполненных из синего и фиолетового стекла дверей долетел детский смех: весёлый, звонкий и невинный. Гвардейцы, которых я спросила о местонахождении наследных принца и принцессы, мгновенно указали мне дорогу сюда, так, будто точно знали, что будущие правители Ада захотят меня видеть. От них же я узнала, что Линаина и Ансор завтракают не только с сыном. Но до той поры, пока не толкнула легонько стеклянную дверку, я понятия не имела, кто именно был гостями императорской семьи.
За большим круглым столом, казавшемся более уютным, чем длинный прямоугольный в столовой, сидели пятеро. Ансор, чёрная рубашка которого была расстёгнута до середины груди, с лукавой улыбкой пил чёрный чай, пахший смородиновыми ягодами. Его чёрные волосы были собраны в высокий хвост из-за жары.
По правую руку от него сидела Линаина. Её каштановые волосы были идеально прямыми и свободно ниспадали на спину, а вместо платья на ней красовались светло-сиреневая туника с завязками спереди и голубые брючки по волчьей моде. Кроваво-красные глаза с лёгкой настороженностью смотрели на гостью, что ранее никогда не появлялась за императорским столом. На губах принцессы была неуверенная улыбка.
Рядом с Линаиной сидела та, кого можно было бы назвать её сестрой-близнецом. Того же цвета волосы были заплетены в сложную корону, губы накрашены тёмно-красным, кофейные глаза, напомнившие мне о временах, когда принцесса была человеком, подчёркнуты тёмными тенями. На леди было чёрное свободное платье с юбкой в пол, и, даже держа на руках принца Кантора, она сидела с идеально прямой спиной. Ни разу не встречаясь с этой женщиной лично, помня, что у принцессы нет сестёр, я узнала в леди мать Линаины. Ингину эшара Ранисса, ту, кто на девятнадцать лет отказалась от своего дитя и позволила отправить её в другой мир, чтобы скрыть её силу охотника на демонов, легко считываемую, пока не исполнится девятнадцать.
Пятым завтракающим за императорским столом оказалась моя мать, и со мной на балконе теперь было четыре женщины, две из которых являлись зеркальным отражением друг друга, но вместе с тем сильно отличались. Леди Арсения казалась хрупким цветком, непонятно как оказавшимся за этим столом. Светлые волосы, в отличие от моих, заплетённых в две небрежные пышные косы, были немного подобраны сверху и ниспадали на спину волнами. Губы алели на фоне практически белой кожи. Рубиновые змеиные глаза, показатель наличия императорской крови, хищно сверкали. Алое кружевное платье кричало о том, насколько оно дорогое и роскошное. В отличие от своих компаньонов по трапезе, мама пила не чай, а красное вино.