Влюблен и очень опасен
Шрифт:
– Что с ним произошло?
– Это твой вопрос?
– Да.
Рейф наполнил обе рюмки.
– Для ответа на этот вопрос надо набраться храбрости. – Рейф откинулся на спинку. – На этот раз обнаружены части туловища. Головы нет – части рук и ног. Можно подумать, что беднягу четвертовали.
Фанни едва не сползла со стула.
– Похоже, здесь приложил руку Мэллори.
– Нашему злодею нравится поддерживать к себе интерес. Полицейский патруль обнаружил окровавленный кусок жилета в Савой-роу. В кармане была найдена визитка с названием завода по изготовлению боеприпасов
– Ньюкасл… – Фанни задумчиво наморщила лоб. – Я могла бы назвать тебе имя.
Рейф всем корпусом подался вперед.
– Кто он?
– Это твой вопрос?
Он молча кивнул.
Фанни задумчиво смотрела на него, сжимая стопку в руках.
– Уильям Джордж Армстронг. Ему принадлежат военные заводы Элсвик, выпускающие гидравлические машины и тяжелую артиллерию. Пушки Армстронга, дальнобойные, стреляющие жуткими осколочными снарядами, отличаются к тому же непревзойденной точностью благодаря встроенному гироскопу… – Фанни говорила все тише, и голос ее словно осип. – Имеются достоверные сведения о том, что выпущенные из пушек Армстронга снаряды способны пробивать корабельную броню и взрываться внутри корабля, что значительно увеличивает ущерб, нанесенный живой силе противника. – Фанни одним махом осушила стопку.
Рейф взялся было за бутылку, чтобы подлить, но передумал и поставил ее на стол.
– Сколько еще ты в состоянии выпить?
– Еще одну стопку. И я считаю, что это был вопрос. Теперь я могу задать тебе два. – Фанни подалась ему навстречу, склонившись над столом. – Что именно вы обсуждали с моим отцом в его кабинете после того, как они с Элизой застукали нас на балконе?
– Я признался ему во всем – ну, почти во всем. Когда я закончил свою исповедь, Эмброуз, надо сказать, повел себя достаточно корректно. Он сообщил мне, что никогда не простит меня за такое предательство. За то, что я нанес тебе такую моральную травму и все такое. А потом он сказал одну забавную вещь. Он сказал: «Будь ты неладен – ты поступил, как подобает мужчине, Рейф».
От удивления у Фанни отвисла челюсть.
– Отец и словом не обмолвился о том разговоре, – сказала она. Пустой невидящий взгляд ее скользил по предметам и людям. Наконец, он остановился на Рейфе. – Ты… – Она задержала дыхание. – Ты ее любил? Ты любил Силию?
– Увы. – Он смотрел ей прямо в глаза. – Да.
– Почему «увы»? – еле слышным шепотом переспросила она.
– Потому что я не любил ее… вначале. – Глаза Фанни наполнились слезами. Рейф протянул ей носовой платок, и она приложила его к глазам.
– Спасибо, – пробормотала она, вытирая слезы.
– Постепенно ко мне пришла любовь. Я полюбил молодую женщину, которая совершила ужасную ошибку. Почти столь же ужасную, что и я. Мы были двумя несчастными созданиями, связанными узами брака, которого не хотели ни я, ни она, и ребенком, которому вскоре предстояло появиться на свет. Моя привязанность к ней началась с жалости, которой мы оба были достойны.
Фанни потянулась за стопкой, но он накрыл ее руку своей рукой.
– Фанни, я никогда не любил ее так, как люблю тебя, как я всегда буду тебя любить.
Она долго молча смотрела на него.
–
Рейф схватил ее за запястье.
– Позволь мне объяснить.
Все больше людей в пабе посматривало в их сторону. Фанни это заметила.
– Я думаю, с меня довольно правды на один вечер, – с сарказмом протянула она и попыталась присесть в реверансе. Чтобы не упасть, ей пришлось ухватиться за проходившего мимо их столика господина. – Простите, – запинаясь, пробормотала она.
– Всегда к вашим услугам, барышня, – с ухмылкой ответил ей учтивый господин.
– Прошу нас извинить, – сказал Рейф и, допив свой виски и прихватив початую бутылку, повел Фанни к выходу. – Фанни, подожди. – По спине его прокатилась дрожь. Он поставил на кон все, решив открыть ей правду, и теперь, перейдя рубикон, уже не желал останавливаться. Он должен пройти испытание до конца. Иначе ему ее не вернуть.
Рейф помахал профессору, давая понять, что они уходят, и Минноу ответил, подняв стакан в прощальном салюте. Рейф поставил бутылку на стойку. – Мистер Споттерсворт, когда эта бутылка опустеет, вы могли бы проводить профессора на улицу Кэтслип, последний дом на улице?
– Если понадобится, я погружу его в телегу и доставлю до места, сэр.
– Спасибо. – Рейф поспешно вышел. Он увидел Фанни бредущей по дороге. Видно было, что она очень старается идти прямо, но получается у нее плохо. Забавное зрелище. Рейф грустно усмехнулся.
Фанни знала, что ей нельзя останавливаться, поскольку земля все время норовила уйти из-под ног.
Рейф догнал ее и пошел рядом.
– Ты знаешь, зачем Господь изобрел виски?
Она угрюмо взглянула на него.
– Чтобы ирландцы никогда не правили миром, – ответила Фанни и икнула. – Ты все еще рассказываешь эту шутку, Рейф? – Она остановилась посреди улицы и уставилась на него. Когда ее стало заносить на сторону, он поймал ее и поставил прямо.
Фанни вырвала руку и сердито зашагала прочь.
– Какая разница между ирландской свадьбой и ирландскими поминками? – Она оглянулась на него через плечо и едва не угодила в канаву.
– На одного пьяного меньше, – ответил Рейф и пустился трусцой ее догонять. – Право, не пристало нам потешаться над ирландцами, когда мы, шотландцы, ни на стопку от них не отстаем. – Рейф обнял ее одной рукой за талию и привлек к себе. Она не сильно сопротивлялась. – За исключением этой вот шотландки. Тебя легко напоить, Фанни. В чем дело? Последняя стопка пошла не впрок?
– А где наша бутылка? – Ее здорово качало. – Я бы не отказалась от еще одной стопки.
– Боюсь, осталась в пабе.
Фанни еще раз сильно качнуло. Она прищурилась и посмотрела на него.
– Но ты же за нее заплатил.
– Хэмиш Минноу задался целью прикончить нашу бутылку до дна. А вот мы и дома. – Рейф помог ей вписаться в калитку.
Пока Рейф запирал калитку, Фанни, покачиваясь, стояла рядом. Зачем-то она решила посчитать звезды и запрокинула голову. Небосвод кружился с бешеной скоростью.