Влюблен и верен
Шрифт:
— Почему она не позвонила нам? — У нее и в мыслях не было в чем-либо обвинять Вики.
Пенни снова взглянула в зеркало — Даниэль наблюдал за ней, как будто хотел что-то сказать, но не знал, как начать.
— Она думала, что сама справится, и решила не беспокоить нас, — объяснял он. — Мама хотела, чтобы мы провели вечер вместе. Она позвонила мне около двадцати минут назад, я взял такси и тут же примчался.
Пенни не знала, как реагировать на это. Не было сомнений — все их знакомые и друзья, а особенно семья Даниэля,
Но Габи важнее всего.
Если бы она не отправила Даниэля домой пешком...
— Что это может быть?
Голос Даниэля звучал как обычно, но она не могла не заметить — муж всерьез обеспокоен.
— Мама позвонила мне, когда заметила сыпь на ее груди.
Пенни решительно прибавила скорости.
— Она считает, что это может быть что-то серьезное. Возможно, даже менингит. Сыпь — очень плохой знак.
Боже!
— Почему она не просыпается? — Пенни услышала страх в своем голосе, но, вновь сделав над собой усилие, собралась и сосредоточилась на дороге.
Им следовало бы взять с собой холодные влажные полотенца, чтобы сбить жар.
— Это из-за лихорадки, — сказал Даниэль, снова прикоснувшись губами ко лбу Габи. — Я позвонил в больницу. Мне сказали привезти ее туда скорее. Мы приедем быстрее, чем машина скорой помощи.
Пенни посмотрела на указатель и направила автомобиль к главному входу больницы.
— Прости, Даниэль, — сказала она, задыхаясь.
— За что ты просишь прощения?
Она вытерла слезы, паркуя машину на стоянке в зоне неотложной помощи.
— За то, что я оставила тебя у ресторана вечером, когда мы должны были поехать домой к Габи. Я не должна была...
Даниэль толкнул дверцу машины:
— Тебе не за что просить прощения.
Не оглядываясь, он побежал в здание. Всхлипывая, Пенни переставила автомобиль на основную стоянку.
Если что-то случилось с Габи, она никогда себе не простит!
* * *
Даниэль пытался отдышаться, не сводя глаз со своей малышки.
Врачи заверили его, что с Габи будет все хорошо. Они доставили ее очень быстро. Теперь можно сделать анализы и понаблюдать за девочкой.
Даниэль услышал стук каблуков в коридоре. Вошла Пенни.
— Габи? Она... — Пенни сжала руку Даниэля.
— Они еще не знают, в чем дело.
Рядом с Габи стояла медсестра, положив ей руку на лоб. Секундой позже она уже готовила что-то похожее на пузыри со льдом. Сверху дул вентилятор. Аппараты издавали какие-то звуки, но Даниэль понятия не имел, доносятся они из палаты его дочери или откуда-то еще.
— Даниэль... Нет!
Он проскользнул мимо Пенни и подбежал к кровати.
Пожалуйста, боже! Нет!
— Габи, дорогая!
Ее крошечное тело начало содрогаться на кровати. Медсестра оставалась спокойной, когда Даниель взглянул на нее
— Сделайте что-нибудь! — умолял он. — Пожалуйста. Пожалуйста!
Он наклонился над своей маленькой девочкой, в ужасе от конвульсий, по-прежнему сотрясающих ее тельце. Чьи-то руки попытались оттащить его, но он сопротивлялся:
— Отпустите меня!
Он заметил кого-то в белом справа, слышал плач Пенни, но не переставал пытаться обнять дочь — в страхе, что она может упасть с кровати.
— Выведите его отсюда!
Резкий тон приказа вернул Даниэля из пустоты, в которой он вдруг оказался. Он огляделся вокруг, увидел медсестру, которая, вцепившись в его плечо, изо всех сил пыталась оттащить его от кровати Габи. Затем увидел доктора, склонившегося над малышкой, и другого врача, торопливо вошедшего в палату.
Наконец Даниэль позволил увести себя.
— Извините, — прошептал он медсестре.
Пенни стояла рядом с ним и держала его за руку.
Прикосновение ее теплой, гладкой ладони успокаивало его, но он не мог оторвать взгляда от Габи.
Конвульсии прекратились. Теперь она тихо лежала без одежды под холодными простынями, обложенная пакетами со льдом.
— Даниэль, что происходит? Что с ней случилось?
Он покачал головой и закрыл глаза, чтобы не видеть свою дочь на больничной койке, окруженную медицинским персоналом.
— Я не знаю, — прохрипел он. — Я не знаю, Пенни.
Один из врачей подошел к ним:
— Мистер и миссис Картрайт?
Даниэль почувствовал, как Пенни начинает дрожать рядом с ним. Он обнял жену одной рукой и прижал крепче, чтобы поддержать ее.
— Что с ней?
Выражение лица доктора несколько успокоило Даниэля.
— Мы должны подождать результатов анализов, чтобы исключить худшие сценарии и попытаться выяснить, что случилось, — прозаично сказал он, улыбаясь Пенни. — Я знаю, вы напуганы, но конвульсии случаются при высокой температуре. А у вашей дочери очень сильный жар.
— Но вы поможете ей? — взволнованно спросила Пенни.
Даниэль сильнее прижал жену к себе.
— Конечно. Мы сейчас стараемся сбить температуру. Сердцебиение у нее в норме, и мы продолжим внимательно наблюдать за ней.
Даниэль, не глядя в сторону Габи, откашлялся и посмотрел доктору прямо в глаза:
— Что вы имеете в виду, говоря о наихудшем сценарии?
Доктор кивнул:
— Видите ли, если быть честным, наихудшим сценарием будет что-то вроде менингита, но прежде чем вы начнете беспокоиться — думаю, это маловероятно.
Пенни обессиленно прислонилась к мужу — она не чувствовала ног, то ли от волнения, то ли от облегчения.
— Хотя присутствие сыпи повышает вероятность осложнений, — продолжал объяснять доктор. — В лучшем случае это тяжелое течение гриппа, сыпь может быть случайным совпадением и вызвать лихорадку.