Влюблен и верен

Лейн Сорейя

— Я тоже, — сказала Пенни, зевая. — Это были долгие двадцать четыре часа.

Даниэль кивнул:

— Я до сих пор вспоминаю мой последний отпуск. Казалось, дорога длилась вечность, но оно того стоило, в конце концов, правда?

Они смотрели друг на друга. Сколько недосказано! Сколько всего нужно сказать...

Но сейчас легче не касаться этой темы.

— Ты вспоминаешь о тех временах?

— Да, — ответил Даниэль. — Да, я все помню. Думаю, приезд домой стоит любых жертв.

Она

могла бы поспорить, что так и есть. И если бы у нее был выбор, она бы не уезжала. Возможно...

— Я люблю свою работу, Даниэль. Но эти вечные командировки... — Пенни потерла висок. — И к тому же именно армия оплатила мои последние три года обучения в колледже, но я потеряла столько времени...

— Я знаю.

Она вздохнула. Нет смысла обсуждать это опять. Они имеют право продлить срок службы по контракту. Когда-нибудь Пенни вернется домой навсегда, а пока нужно быть твердой.

— Давай забудем о моих проблемах! — Пенни сменила тему: — Как твоя работа?

Даниэль пожал плечами:

— Прекрасно, но это не то же самое.

Пенни наклонилась слегка вперед, чтобы расслышать его слова. Несмотря на то, что их брак разбит вдребезги, муж все еще не был ей безразличен.

— Я по-прежнему работаю по контракту на военно-морской флот. Тяжело наблюдать со стороны, как парни готовятся вместе с морскими летчиками и отправляются на задания...

— В то время как ты торчишь на земле и ремонтируешь вертолеты, — закончила она за него.

— Да. Пока я вожусь с техникой, ребята летают. — В его голосе звучала горечь.

Они сидели молча, не глядя друг на друга.

— Но именно так мы все и планировали, правда? — спросила Пенни, зная, о чем они оба думали.

Даниэль увольняется из военно-морского флота после выполнения восьмилетнего контракта, а Пенни, после окончания стипендиальной программы и присвоения степени, служит еще четыре года. Правда, она не предвидела длительных командировок за рубеж, не говоря уже о продлении договора сверх установленного срока.

— Я — механик вертолета, ты — физиотерапевт с собственной практикой. Дом с большим двором, возможно, еще один малыш в перспективе...

Его слова пронзили ей сердце. Это точная картина того будущего, которое она всегда представляла. Они когда-то мечтали об этом!

Еще пару месяцев назад Пенни думала — именно так все и будет! Даже если придется подождать год или дольше.

— Пенни...

Остановив его взмахом руки, она выпрямилась:

— Нет, Даниэль. Пожалуйста, не надо.

— Я должен, Пенни, пожалуйста. — В его низком голосе слышалась боль.

— Ты прежде всего должен был быть верным, — бросила она в отчаянии, не в силах больше сдерживаться. Если бы ничего

не случилось, они могли бы жить обычной, нормальной жизнью! Но сейчас это невозможно... — И я не хочу говорить об этом.

Он закрыл глаза. Пенни сделала бы то же самое, но не решилась.

Даниэль снова посмотрел на жену, и она увидела такую глубокую печаль на его лице, какой не видела никогда раньше.

— Пенни, я так люблю тебя. — Он склонился вперед. — Ты не веришь мне, но я очень сожалею о том, что сделал. Если бы я мог как-нибудь все исправить, найти способ доказать тебе, что та история ничего не значила для меня. Поверь, это была самая большая ошибка в моей жизни.

Пенни встала и направилась к выходу. Резко отстранилась, чтобы не коснуться протянутой руки мужа, не имея силы приблизиться к нему.

Потому что, черт побери, это невыносимо!

— Доверие — самое ценное, что у нас было, Даниэль. А ты все разрушил.

Пенни не смотрела в его лицо, потому что, оставляя мокрые дорожки на коже, слезы катились по ее щекам и она чувствовала на губах их соленую влагу.

Она честно служила своей родине вдали от дома — и это разрушило ее брак? В чем была ее вина? Что она сделала не так?

— Это не все, что у нас было, — возразил он мягко.

Гнев осушил ее слезы.

— Нет, Даниэль. Без доверия у нас ничего нет.

Он хотел взять жену за руку, но она решительно отдернула ее.

— У нас есть Габи.

Она кивнула:

— Дочь всегда будет самым важным человеком в моей жизни, Даниэль. И я знаю, что ты прекрасный папа. И наши с тобой отношения не могут этого изменить. Я не могла вообразить, что ты можешь причинить мне такую боль.

— Я сожалею, Пенни. Не знаю, что еще мне сказать или сделать. Но я прошу прощения, и я люблю тебя.

Она покачала головой, не желая слушать:

— Мне тоже очень жаль, Даниэль. — Расправив плечи, Пенни посмотрела ему прямо в глаза и продолжила со вздохом: — Пойми, дело не в том, что я не способна простить тебя. Но я не могу не думать том, что произошло, Даниэль. И сомневаюсь, что когда-нибудь забуду.

Он был с другой женщиной. Целовал ее. Его руки касались ее кожи...

На этот раз Даниэль печально покачал головой:

— Не знаю, что еще сказать, чтобы ты поверила, как ты важна для меня. Как сильно я люблю тебя.

— Давай прекратим этот разговор, Даниэль, пожалуйста! Будем изображать счастливую семью ради дня рождения Габи, вести себя цивилизованно и быть родителями. Мы же оба этого хотим.

— Папа?

Тонкий, хрипловатый спросонья голосок пронесся через холл. Даниэль хотел пойти к дочери, но Пенни преградила ему дорогу: