Влюблена и очень опасна, или Кто подставил пушистую зайку
Шрифт:
Креольский втянул носом воздух (или это мое богатое воображение), но промолчал, за что я ему была очень благодарна.
– Ну, теперь ты наконец-то готова к разговору? – в его голосе явственно слышались нотки раздражения. Вот ведь наглец!
– Да, давай, – устало протянула я, и плюхнулась на кровать, стараясь вести себя, как можно более непринужденно. Откровенно говоря, получалось у меня это не очень хорошо.
– Я тут прикинул, и вот, что получается – не похоже, что Юру убил Сёмавас. Нет, я, конечно, с ним обязательно встречусь, вот только подозреваю, что он тут не при чем. Сама посуди, что он выигрывает от этой смерти? Допустим, Юрка
– Предположим, – эхом повторила я исключительно, чтобы засвидетельствовать свое присутствие. В этой беседе мне явно отвели роль безмолвного слушателя, а я с некоторых пор перестала соглашаться с навязываемыми образами.
– В этом случае, – продолжил Креольский, как ни в чем не бывало, – Сёмавас для поддержания собственного авторитета и впрямь должен был бы убить Юрку. Но сделал бы он это совсем не так. Пуля в лоб, пожар в офисе, похищение – да все, что угодно, только не ножницы в сердце. Это какой-то дилетантский, совсем не солидный метод. Уважающий себя бандит после такого просто обязан сделать харакири в искупление несмываемого позора. Понимаешь?
– Понимаю, – эхом повторила я, – но может на это и расчет? Может этот ваш Сёмавас, объяснит мне кто-нибудь, кстати, почему его так зовут… Так вот, может этот странный тип не хотел, чтобы его подозревали, ну и обставил все таким образом.
– Да неееет, – протянул Креольский. – Зачем ему это? Кстати, Сёмавас – это Семен Андреевич Васильев. Вот так прозаично, – парень усмехнулся, но дальше продолжать размышления на тему бандитских кличек не стал. – Сама посуди. Убийство Юрия в этом случае должно было носить демонстративный, устрашающий характер. Да Сёмавас лично бы довел до сведения широкой общественности о своей роли в этом деле, заранее позаботившись, разумеется, об алиби. Нет, что-то тут явно не сходится, не стыкуется…
Мне же не оставалось ничего другого, как согласиться. На том и порешили. Креольский закончил разговор также неожиданно, как и начал. Просто поднялся и решительно удалился. И никаких тебе поцелуев на ночь (даже в лобик), никаких колебаний у двери, долгих взглядов и прочей романтической «мишуры», коей изобилуют обычно дамские романы. То ли их авторы безбожно врут читательницам, то ли пробежавшая на днях между нами «искра» – плод моего воображения. С другой стороны, не приснился же мне, в конце концов, тот поцелуй? Или приснился? Или я просто в очередной раз сотворила из мухи слона, придав слишком большое значение ничего не значащему событию?
Эх, поди в этом разберись! Так, терзаемую сомнениями и романтическими образами, то и дело всплывающими в голове, меня и настиг сон. В своем воображении я довольно быстро прошла путь от первого поцелуя до алтаря и толпы ангеловидных детишек, рожденных в счастливом браке с мужчиной, который, между прочим, даже не удостоил меня долгим взглядом на прощание. Хотя вполне мог бы!
Глава двадцать вторая
Есть такие люди, к которым просто хочется подойти и поинтересоваться, сложно ли без мозгов жить…
– Ага, угу, м-м-м-м, – вот уже полчаса Ольга разговаривала с кем-то
Возможно, от того, что в обществе этой сногсшибательной красотки чувствовала себя крайне неуютно. Эта девушка явно никогда не забудет о депиляции. Блеск перламутра нежно-розового лака, нанесенного на тщательно обработанные ногти, был отлично виден мне и отсюда, из-за чего я только еще глубже засунула свои ноги в тапки. Но ведь не все проблемы решаются так просто. Куда спрятать растрепанные во все стороны волосы, фигуру, далекую от идеала, и посредственную внешность? Мама учила меня, что выход можно найти из любой ситуации. В данной мне виделся только один – обмотаться туалетной бумагой на манер мумии, замаскировав таким образом все имеющиеся недостатки. Ну, или просто не появляться рядом с Ольгой, на фоне которой я даже в самые лучшие свои времена буду выглядеть обычной бледной молью.
Именно поэтому я и сидела наверху, рискуя умереть от голода и жажды, но, не решаясь спуститься вниз. Судя по всему, Олега в кухне не было, но это не означало, что он не может появиться там с минуты на минуту, что являлось еще одной причиной моего нежелания покидать укрытие – наблюдать за нежным воркованием влюбленных голубков, знаете ли, выше моих сил. Скрывать свои эмоции я никогда не умела, в то же время их демонстрация могла нанести серьезный урон моему, и без того уязвленному, самолюбию.
Сколько именно времени я провела таким образом, не знаю. Мне показалось – вечность, но, подозреваю, не более десяти минут. Но и этого вполне хватило, чтобы «накрутить» себя донельзя. В моем воображении Олег и Ольга уже сочетались браком и народили кучу детей, в то время как я доживала свой век в тоскливом одиночестве, покинутая всеми и вся: без зубов и волос в окружении несметного количества кошек. Правда, любительницей хвостатых мяукающих животных я, отродясь, не значилась, но в данный момент мне хотелось добавить этот «штрих» для полноты картины.
С другой стороны, даже такое будущее мне не светит, если сегодня я умру голодной смертью – событие, вероятность которого не так уж и мала. Еще чуть-чуть и урчание моего живота услышат соседи, которые вполне могут посчитать, что это неполадки в трубах и вызвать аварийную бригаду. Не желая доставлять невинным, хоть и незнакомым мне людям, столько хлопот, я все-таки спустилась вниз, чтобы сделать себе бутерброд. И тут же об этом пожалела. Ибо, если с ногами своей счастливой соперницы я уже более менее примирилась, осознав всю убогость своих нижних конечностей, то вот остальные части тела сразили меня наповал. Осознавая их безупречную красоту, девица и не думала прятать их от мира. Именно поэтому восседала на стуле в одной тонюсенькой рубашке и кружевных трусиках. Наряд из серии «могла бы и не одевать, все равно, что есть, что нет».