Влюбленная в демона
Шрифт:
Фоморианец мгновение поколебался, потом сказал:
– Здесь слишком сыро и холодно. Я не хочу трогать тебя, но ты сейчас в шоке, и тебе небезопасно оставаться здесь.
В его голосе звучала настоящая тревога, которая проникла сквозь туман боли, угрожавшей сокрушить ее.
– Я вряд ли смогу идти, - сказала она, слыша свой голос как бы со стороны.
Он снова улыбнулся, и Эльфейм поразило, какие у него белые и острые зубы.
– Я могу понести тебя, - сказал Лохлан.
«Наверное, то, что со мной случилось, - это всего лишь невероятно реалистичный
Это был ее сон, и девушка подумала, что ей может понравиться, если ее возьмет на руки крылатый красавец.
– Можешь понести меня.
Она хотела улыбнуться ему, но губы ей не повиновались.
Изо всех сил стараясь оставаться спокойным, он опустился рядом с ней на колени. Вблизи Лохлан не мог не обращать внимания на кровь, которая залила ее голову и пропитала одежду на боку. Он ощутил острый, интенсивный запах.
От него и от близости женщины фоморианец возбудился и внезапно услышал голос матери, повторяющей слова Пророчества:
«Ты спасешь свой народ от безумия с помощью крови умирающей Богини».
«Нет! Эльфейм не может умереть. Не здесь и не сейчас».
Лохлан стиснул зубы, не обращая внимания на голос ее крови и рвущую боль, охватившую его оттого, что он отказывался удовлетворить свои низменные желания. Крылатый мужчина просунул одну руку под ее спину, а другую - под колени. Он колебался. Спаситель девушки был нечеловечески силен, ему не доставляло труда нести ее, но он боялся боли, хотя и знал, что превозможет ее.
– Прости меня, - сказал Лохлан и одним осторожным движением взял ее на руки.
Она застонала, и этот звук разорвал ему сердце. Фоморианец распахнул крылья, чтобы держать равновесие, и быстро понес ее по склону крутого ущелья.
Раздался гром, вспыхнула молния. Он взглянул на небо. Буря приближалась со стороны моря. Эльфейм нужно было укрыть и перевязать. Лохлан расстроенно стиснул зубы.
«Надо нести ее в мое тайное убежище, но сначала осмотреть раны».
Он огляделся. Под высокими соснами они укрылись бы от бури, если бы дождь не оказался слишком сильным.
Лохлан сделал несколько шагов под деревьями и нашел под древней сосной место, на котором лежал особенно толстый слой сухих игл. Он собрал их в кучу, присел и осторожно уложил ее туда.
Глаза девушки были закрыты, она дрожала. Из одежды на ней оказался только лиф без рукавов и маленький тканевый треугольник ниже. Гладкая шерсть, покрывавшая тело Эль, промокла насквозь, но на самих ногах на первый взгляд повреждений не было. Лохлан не заметил ни крови, ни опухолей и перевел глаза на лиф. Тот был разорван с одной стороны и промок от сочащейся крови. Желудок фоморианца скрутили спазмы. Его голова разрывалась от боли, пока он старался подавить в себе темные инстинкты, нахлынувшие бурной волной.
«Я не испробую ее. Мои демоны не победят».
Он отвел взгляд, сосредоточился и
Голос Лохлана прозвучал напряженно, он взвешивал каждое слово:
– Эльфейм, я должен осмотреть твои раны.
Ее глаза слегка приоткрылись.
– Это не сон.
– Да. Это не сон. Я не хочу причинять тебе боль, но мне надо увидеть, насколько тяжело ты ранена.
– Хорошо, - сказала она и зажмурилась.
«Я должен оставаться спокойным. Сейчас не время дрожать и бояться. Я человек, а не демон и могу сделать это».
Лохлан прерывисто вздохнул и потянул за открытый разорванный край лифа. Глубокая рана была длинной и страшной. Он увидел, что кожа и мышцы разрезаны, но поглядел внимательнее и обрадовался, потому что повреждение оказалось не таким глубоким, как он счел вначале. Лохлан ощупал девушку, касаясь ее тела так осторожно, как только мог. Ребра не были сломаны. Из раны обильно лилась кровь.
Лохлан скрипнул зубами, чтобы сдержать демона в своей душе. Он даже обрадовался, когда заломило в висках, и продолжал бесстрастно осматривать рану. Ее надо было перевязать и остановить кровотечение. Он посмотрел на голову Эль, с одной стороны перепачканную свернувшейся кровью. Эта рана пугала его гораздо больше, чем разрезанный бок, но он почти ничего не мог с ней поделать.
Лохлан поразмыслил о том, что ему теперь понадобится. За более чем столетнюю жизнь он кое-чему научился. Его племя отличалось долголетием, но не бессмертием. Конечно, фоморианцы не были защищены от болезней. На своем веку он перевязал много ран и осмотрел огромное число повреждений.
Лохлан резко бросился к ущелью.
– Не оставляй меня!
Он услышал эти слова, немедленно вернулся и погладил ее по щеке.
– Никогда, сердце мое.
Кожа девушки была покрыта испариной. Тревога за ее состояние заставила его забыть о нежности и действовать.
– Я должен перевязать твою рану и остановить кровотечение. Только и всего. Я не уйду далеко.
– Лохлан показал на ущелье.
– Возле ручья есть мох.
Эльфейм молча кивнула и вздрогнула от боли, пронзившей ее тело при этом движении.
Он спешил к краю ущелья и чувствовал, что ее глаза следят за ним. Фоморианец прыгнул и стремительно заскользил к ручью. Там он отыскал свой меч и вырезал кусок дерна, на котором рос зеленый мох. Лохлан унаследовал от отца прекрасное зрение и отлично видел, как Эль смотрела на него расширенными глазами, в которых появилось заметное облегчение, когда он поднялся обратно.
Спаситель снова опустился рядом с ней на колени.
– Я не хочу причинять тебе боль, но нельзя позволить, чтобы кровотечение продолжалось. Надо перевязать рану на боку. Понимаешь?
Он внимательно посмотрел ей в глаза.
«Она в сознании? Насколько серьезна рана на голове?»
– Я понимаю, что будет очень больно. Поэтому ты и просишь прощения, - сказала она со слабой улыбкой.
От этого движения губ и разумных слов он почувствовал громадное облегчение. Это была та самая Эльфейм, которую он так хорошо знал по своим снам.