Влюбленная в тебя
Шрифт:
– Вы в это верите?
Мэг тяжело вздохнула и пробормотала:
– Я знаю только одно: мой отец был… сама жизнь. Он всегда был счастлив. Всегда напевал какую-нибудь песенку, и все его любили, потому что он мог очаровать кого угодно. – Мэг подняла голову, и ее зеленые глаза посмотрели прямо в глаза Мэдди. – А мама почти всегда находилась дома, со мной и с Майком.
– Ваша мама была счастлива?
– Она… Иногда она грустила. Но это не значит, что она была плохой матерью! – воскликнула Мэг и стала рассказывать о чудесных пикниках и днях рождения. Она говорила о семейных праздниках и о том, как Роуз читала
Мэдди молча выслушивала прянично-конфетные истории уже минут тридцать. Наконец, не выдержав, спросила:
– Что происходило, когда ваша мама грустила?
Мэг выпрямилась и скрестила руки на груди.
– Ну, не секрет, что бывали и срывы. Не сомневаюсь, шериф Поттер доложил вам о том случае, когда мама сожгла папину одежду.
– Гм… – На самом деле об этом шериф даже не заикался.
– Мама следила за костром. Не хотела, чтобы соседи вызвали пожарную бригаду.
– Соседи наверняка волновались, потому что кругом лес. Ведь хватило бы искры, чтобы все кругом загорелось.
Мэг пожала плечами:
– Дело было в мае. Вряд ли загорелось бы. Сезон пожаров приходит гораздо позже.
Что, разумеется, не означало, что огонь не причинил бы ущерба. Но Мэдди решила, что спорить бессмысленно. К тому же пора было переходить к главному.
– Что вы помните о том вечере, когда погибли ваши родители?
Мэг уставилась на черный экран телевизора.
– Помню, что день выдался жаркий и мама взяла меня с Майком на городской пляж, чтобы поплавать. Папа обычно ездил с нами, но в тот день не поехал.
– Вы знаете, почему не поехал?
– Нет. Подозреваю, он был с той официанткой.
Мэдди не стала утруждать себя напоминанием о том, что у официантки имелось имя.
– Что произошло после того, как вы вернулись с пляжа?
– Мы пообедали. А папы дома не было. Но так не раз случалось. Я уверена, что он был на работе. Помню, у нас был вечер «чего угодно», то есть на обед мы могли есть все, что захотим. Майк выбрал хот-доги, а я пиццу. Потом мы ели мороженое и смотрели шоу «Донни и Мэри». Я помню, что именно мы смотрели, потому что Майк ужасно злился из-за того, что ему пришлось смотреть Донни и Мэри Осмонд. Но потом он приободрился, так как позже должны были показывать «Невероятного Халка». Потом мама уложила нас спать. Но примерно в полночь я проснулась, потому что услышала, как она плачет. Я встала и пошла в ее комнату. Мама сидела на краешке постели. Сидела полностью одетая.
– Почему же она плакала?
Мэг пристально взглянула на Мэдди и сказала:
– Потому что у папы был роман на стороне.
– Она вам это сказала?
– Нет, конечно. Но мне ведь было уже десять лет, и я знала про романы. – Мэг тут же добавила: – Папа не бросил бы нас ради нее. Я знаю, он не сделал бы этого.
– Элис думала, что бросит.
– Они все так думали. – Мэг невесело рассмеялась. – Спросите их! Спросите Энн Ван Дамм, Джоан Кэмпбелл, Кэтрин Говард или Джуэл Финли. Они все думали, что он бросит маму ради них, но он не бросил. Он так и не оставил ее. И не оставил бы ради той официантки.
– Ее звали Элис Джонс, – не выдержав, сказала Мэдди.
– Да, верно, – кивнула Мэг.
– А Джуэл Финли? Разве она не была подругой вашей мамы?
– Подругой?.. –
– Может быть, в тот день случилось что-нибудь необычное?
– Нет, не думаю.
Мэдди заглянула в глаза собеседнице и тихо сказала:
– Знаете, когда нормальная во всех отношениях женщина убивает своего мужа, а потом и себя, всегда находится нечто такое, что служит дополнительным фактором стресса. Считается обычно, что человек в состоянии наибольшего стресса чувствует себя беспомощным. Кажется, что потеряно все и, следовательно, терять больше нечего. Но если дело не в изменах вашего отца, то должно быть что-то другое…
– Возможно, она хотела только напугать их револьвером. Может быть, хотела хорошенько их напугать, а потом не совладала с чувствами.
– Значит, вы так считаете?
– Да, именно так. Хотя… Возможно, она обнаружила их обнаженными.
– Нет, они оба были одеты. Элис находилась за стойкой бара, а ваш отец – перед стойкой, примерно футах в десяти от нее.
– О-о!.. – Мэг прикусила ноготь большого пальца. – И все же я думаю, что она пошла туда, чтобы напугать папу, а потом потеряла над собой контроль.
– Вы так думаете, но не знаете наверняка?
Поднявшись на ноги, Мэг заявила:
– Мама любила папу. Я просто не верю, чтобы она пошла туда с намерением убить его. – Она перекинула через плечо сумочку. – Мне пора домой.
Мэдди тоже встала.
– Что ж, спасибо за помощь, – сказала она, провожая Мэг до двери. – Я вам очень благодарна.
– Позвоните мне, если нужно будет что-то выяснить.
– Да, позвоню.
Когда Мэг ушла, Мэдди направилась в гостиную и выключила диктофон. Ей было жаль Мэг. Действительно жаль. Эта женщина была жертвой прошлого – точно так же, как и она, Мэдди. Однако Мэг старше их с Майком и о том роковом вечере помнила гораздо больше. Более того, Мэг помнила гораздо больше, чем рассказала. Больше, чем, по ее мнению, следовало знать Мэдди. Но и этого было достаточно – пока что.
Мэдди написала первую главу книги, но потом остановилась – нужно было расписать события по времени. А вот затем, когда у нее будет последовательность…
– Мяу…
Мэдди возвела глаза к потолку и воскликнула:
– Ради всевышнего! – Подойдя к стеклянной двери, она посмотрела на котенка. – Убирайся!
– Мяу…
Она дернула шнур вертикальных жалюзи, повернув их так, чтобы не видеть досаждавшего ей кота. Потом отправилась на кухню и приготовила низкокалорийный обед. Съела его перед телевизором, сделав погромче звук. После обеда не спеша приняла ванну и натерлась ванильным скрабом. На полке возле полотенца стояла белая баночка алтейного масла для тела. Вчера она получила ее по почте на адрес своего дома в Бойсе.
Боже, неужели только вчера она была в Бойсе? Неужели только вчера ходила с подругами на примерку свадебных нарядов, а потом занималась сексом с Майком? Мэдди вытащила пробку из ванны и встала. У нее еще полно дел.
Мэдди вытерлась досуха и надела пижамные брюки в полоску и розовую футболку. После этого вернулась в гостиную и взяла диктофон с журнального столика. С экрана телевизора вопила реклама сотовых телефонов, и она убрала звук. Мэдди хотела прослушать запись воспоминаний Мэг – о том вечере, когда ее мать убила двоих, а затем и себя.