Влюблённая. Гордая. Одинокая
Шрифт:
Снаружи раздаётся звук шагов, журчит приятный голос Оксаны Сергеевны, скрипит открывающаяся дверь и… Нет, мне послышалось, такого не может быть.
– Спасибо вам, Оксана Сергеевна, рад знакомству.
Боголюбов?! Черт, черт! Только не это. Я прижимаюсь лбом к холодной стене кладовки, чтобы привести дыхание в норму. Что здесь делает парень, растоптавший мое самолюбие? Усилием воли я прогоняю поток обидных воспоминаний, сглатываю горький ком в горле и глубоко дышу. Как опытный рыбак, выуживаю из памяти знания, которым учила меня Александра Георгиевна.
«Знаешь, Любаша, как посмотреть страху в глаза? Обнажиться перед ним.
Обманешь ум, подчинится тело… Пока доктор Боголюбов мило щебечет с крашеной коротко стриженной блондинкой, я улыбаюсь своему отражению в зеркале и наполняюсь уверенностью.
А потом он находит мой бейджик на столе…
«– Я знал другую, с такой же фамилией… не бери в голову. Видела бы ты ее – настоящий бомбовоз! Бомба, а не девушка. Она может работать вышибалой в клубе, но никак не менеджером солидного банка».
Крашеная сучка ржёт, а мой облапошенный мозг наполняется чистейшим эликсиром ярости. К черту улыбки и притворства! Ярость питает меня колоссальной внутренней силой, разливается во мне, как бензин, и я, громко скрипнув дверью, подношу спичку…
– Добрый вечер, извините за опоздание. – Кокетливо произношу и плюхаюсь на кресло, обдавая клиентов запахом своих духов.
Ей-богу, ради того, чтобы лицезреть вытянутую рожу Боголюбова, не жалко двух лет.
– Люба? Это ты? – глухо произносит Мир, напряжённо вглядываясь в мое лицо.
«Да, я изменилась, похорошела и работаю здесь! Выкуси, чертов мерзавец!»
– Любовь Петровна, если позволите. – Роняю небрежно, укладывая бумагу в принтер.
– Брось, Люба, это же я…
– Вы меня с кем-то путаете, молодой человек. Хотя… – Мир приосанивается и пристально смотрит на меня в ожидании вердикта. – Нет… – разочарованно качаю головой, мазнув по нему равнодушным взглядом. – Мой знакомый гораздо вас выше, шире в плечах и куда более вежливый.
На лице Дианы застывает такое же, как у Боголюбова, недоуменное, растерянное выражение. Раздираемая любопытством, она поочередно переводит глаза с него на меня, но Мирослав правильно воспринимает мой толстый намёк и замолкает.
Я намеренно громко бью по клавишам, изгоняя гнетущее, внезапно повисшее молчание. Пялюсь в монитор, стараясь не соприкасаться с «важными гостями» взглядом. Боюсь снова утонуть в синей, как летнее утро, манящей глубине глаз парня, и растечься безвольной медузой…
– Распишитесь здесь… и здесь. – Отдаю бумаги Диане, растягивая губы в неуверенную улыбку.
Она чиркает закорючку под росписями остальных владельцев клиники и молча, уткнувшись в документы, передаёт их Миру.
Как строгая учительница, Диана неотрывно наблюдает за движением руки Боголюбова, выводящей фамилию, а вместе с ней и я…
Таращусь на Мира, боясь быть застигнутой за этим постыдным занятием, и не могу оторвать глаз. Он возмужал и стал шире в плечах, отрастил длинную челку, небрежно спадающую на лоб. Сколько же мы не виделись? Год? Больше…
Боголюбову до черта идёт вип-кабинет. Идёт темно-синий дорогой костюм, золотые часы и девушка рядом, такая же гламурная и глянцевая. Развалившись в кресле, он чувствует себя за рабочим столом как рыба в воде.
– Готово. – Мир вскидывает голову, чтобы
Я машинально хлопаю по документам печатью, возвращаю их в цепкие ручки Дианы и демонстративно встаю из-за стола.
– До свидания. – Произношу негромко, мечтая поскорее выпроводить важных клиентов.
– Всего хорошего. – Фыркает Диана и протягивает своё пальто Миру. Он неловко помогает ей одеться, а на прощание награждает меня ещё одним уничтожающим взглядом, отчего кровь приливает к пылающим и без того щекам.
Я закрываю зал, нетвердо провернув ключ в замке и устремляюсь по коридору в свой кабинет, обогнав гламурную парочку. Диана что-то томно щебечет и хихикает, Мир отвечает ей хрипловатым шепотом. Их неприкрытый флирт легко читаем и я убеждаюсь, что мужчина выбросил меня из головы, как только за ним закрылась дверь.
Обида и злость опустошают меня, лишают сил, придавливая к земле невидимым грузом. Мне больно. От пренебрежительных слов, сказанных в мой адрес, от того, как непринужденно он высмеивал меня с посторонним человеком. От брошенных колких взглядов, горячим угольком взрывающихся под кожей… Больно.
Стук шпилек отражается от высоких стен коридора. Я останавливаюсь. Замираю на ничтожный миг и осторожно оборачиваюсь. Никого. Улавливаю своё отражение в высоком панорамном окне – сгорбленную, придавленную фигуру знакомой девчонки из прошлого, той самой, неуверенной в себе толстушки Любы…
Следующая глава от Мира. Как думаете, он вернётся или уедет с Дианочкой?
Глава 4.
Мирослав.
Шелковистая ткань блузки мягко облегает ее плечи. Хрупкие плечи, с недоумением и досадой замечаю я.
Люба вскидывает кисть с короткими ярко-красными ноготками и поправляет выбившуюся из хвоста рыжую прядь, а я слежу за ее движением не в силах отвернуться. Красивая линия тонкой, мать ее, шеи, пухлые, накрашенные красной помадой, губы. Не помню, чтобы женская шея или губы лишали меня способности контролировать себя, но сейчас, признаюсь, я едва дышу, захлебнувшись изумлением.
Я обидел ее, и короткое «– Вы меня с кем-то путаете, молодой человек!» заставляет особенно остро почувствовать себя ничтожеством.
Я никогда не был пай мальчиком, но обида, скользнувшая в ее потухших глазах, кажется мне почти смертельной.
Два года назад Люба предложила перепихнуться без обязательств, чем я не преминул воспользоваться. На что она надеялась? На взаимность? Глупо.
Перед глазами, как наяву, предстаёт растянувшееся на целую вечность мгновение: та же Люба – румяная, пухлая девчонка в смешной вязаной шапке, смелая и напористая девушка-терминатор, навязавшаяся на наше с Алисой Рябининой свидание. Тогда Лисенок была не замужем за моим другом, а я пригласил ее, чтобы позлить Богдана. Их неприкрытая симпатия, томные взгляды и пылающие девичьи щёки вызывали во мне умиление и желание поскорее соединить влюблённых. Мы прогуливались по аллеям заснеженного парка, я кормил девчонок пирожными в модной кофейне и учил кататься на коньках, а после…