Влюбленные в книги не спят в одиночестве
Шрифт:
– Не трогай, его легко сломать.
На лице мальчика отразилось разочарование. Оно усилилось, когда отец отправился прятать аппаратуру в машину, не попросив его помочь и не сказав никому ни слова. Эдварда долго не было, и Деклан, судя по всему, забеспокоился. Он неотрывно глядел на кухонную дверь, вздрагивал при любом шорохе, чувствовалось, что он натянут как струна. Когда он услышал, что отец возвратился в дом, его лицо разгладилось и улыбка вернулась.
Мы пошли к столу, и Деклан потребовал, чтобы я села рядом с ним. Мне не удалось
– Все в порядке, – улыбнулась я.
За ужином нам было весело, мы были предупредительны друг к другу, словом, настоящий семейный вечер. Жизнь не пожалела никого за этим столом, а моим друзьям в последнее время было совсем тяжело из-за болезни Эбби. Но вопреки всему, они старались держаться, примириться с тем, что свалилось, радоваться маленьким моментам счастья. Такая вот смесь инстинкта самосохранения и фатализма. Они приняли меня вместе со всеми моими проблемами и продолжали оставаться со мной. Я одна из них, и мне хорошо с ними. С другой стороны, какая-то часть меня хотела, чтобы мне не было так легко и приятно – слишком трудным будет близящееся расставание. В Париже, чтобы продолжать жить, мне необходима уверенность в том, что с прошлым покончено. А когда я окажусь вдали от них, воспоминания о часах, проведенных вместе, будут разрывать мне сердце. Парадоксальный эффект встречи после долгой разлуки. Джудит прервала мои мысли:
– Рванем потом в паб?
– Как скажешь.
– Ни за что не упущу возможность зажечь с тобой! Но давай договоримся: ты не будешь устраивать то, что в прошлый раз.
– Если бы ты обошлась без напоминаний, я была бы тебе признательна.
Однако ее ехидная ухмылка подсказывала, что Джудит на этом не остановится. Она толкнула локтем Эдварда:
– Помнишь, братишка, как нам пришлось ее вытаскивать?
Он пробурчал что-то невнятное. Как и я, он все прекрасно помнил.
– Дети, рассказывайте, – вмешалась Эбби, сгорая от любопытства, словно ребенок.
– Диана на ногах не стояла, Эдвард начистил морду перцу, который заглядывался на нее. Потом ему пришлось положить Диану на плечо и вынести из паба. Можно было умереть со смеху: она размахивает руками, как ненормальная, и ругает его почем зря, а Эдвард глазом не моргнет и хранит железную невозмутимость.
Эбби и Джек внимательно посмотрели на нас, а потом расхохотались. Мы переглянулись, смутились для порядка, а затем присоединились к всеобщему смеху.
– А что такое начистить морду? – спросил Деклан.
– Подраться, – объяснила Джудит.
– Вау, папа, ты дрался?
– Если бы только один раз… – подключился Джек. – Твой папа, малыш, дрался уже в твоем возрасте.
– Зачем ты ему это рассказываешь? – возмутился Эдвард.
– Ты меня научишь, папа?
Отец и сын повернулись друг к другу. Впервые Эдвард окинул Деклана ласковым взглядом. Потом обратился к сестре:
– Отправляйтесь прямо сейчас, если хотите, а я здесь приберу.
Он встал, погладил сына по волосам и попросил
– К безумствам готова?
– А то!
Мы по очереди обняли Эбби и Джека, а они горячо поблагодарили нас за прекрасный вечер. Эдвард и Деклан вышли из кухни, Джудит подошла к ним и поцеловала, а я просто помахала.
– Будьте осторожны, – призвал нас Эдвард.
– Тебе не придется драться, гарантирую, – усмехнулась я.
И в тот же момент пожалела о сказанном.
Мы влетели в паб вприпрыжку и со смехом. Оказавшись внутри, я не удержалась от мысли вслух:
– Как же здесь хорошо!
– Я знала, что ты вернешься, – поддразнила меня Джудит.
Бармен за стойкой поднял руку, приветствуя нас. Мы подошли. Мест не было, но проблема решилась в мгновение ока: он просто предложил двум клиентам освободить для нас табуреты. Ни о чем не спрашивая, налил нам по пинте гиннесса. Здесь царила атмосфера, привычная для субботнего концерта. Выступавшая в пабе группа, к всеобщей радости, играла знакомые всем шлягеры. Мы повернулись лицом к залу и присоединились к остальным посетителям, распевавшим во все горло. Я снова оказалась в обстановке, которая так мне нравилась… и которой я недостаточно насладилась в прошлом году.
– Я должна задать тебе суперважный вопрос, – сказала вдруг Джудит.
– Давай.
– А что, Феликс по-прежнему гей?
Я подавилась смехом.
– Еще больше, – удалось мне в конце концов выговорить.
– Вот блин! Это же мужчина моей жизни! Ты хоть понимаешь?
Она сжала мою руку, мы снова повернулись к бару, и она заказала нам по третьей пинте, а может, и по четвертой – я начала сбиваться со счета. В ближайшие четверть часа меня удостоили рассказа о последних приключениях Джудит-Влюбляющейся-Каждый-День. Но тут звонок телефона прервал нашу беседу. Оливье.
– Подожди минутку, – попросила я, а потом извинилась перед Джудит.
Она мило усмехнулась и качнула головой в сторону курилки на улице. Я прихватила сигареты, пересекла паб вместе с последовавшей за мной Джудит, которая тут же принялась болтать с другими курильщиками.
– Все в порядке! Я тебя слушаю.
– А ты где? У тебя там такой шум!
– В пабе, вместе с Джудит. Здесь, как всегда по субботам, концерт.
– Наконец-то встретилась с подругой?
– Да, и мы прекрасно провели время. Эбби счастлива, в общем, все потрясающе!
– Тебе там хорошо…
Меня кольнуло чувство вины, я так радовалась встрече и общению с Джудит, что забыла сегодня позвонить.
– Ты прав… А что слышно у тебя?
– Спасибо, все в полном порядке. Я себя чувствую как дома и, честно говоря, с удовольствием бездельничаю. Не буду тебя отрывать…
– Да ты меня ни от чего не отрываешь, глупый!
– Продолжай веселиться. Я просто хотел узнать, все ли у тебя нормально. И узнал. Крепко тебя целую.
– И я тебя. До завтра, обязательно завтра позвоню, обещаю.