Влюбленные в книги не спят в одиночестве
Шрифт:
– Папа?
– Джудит и Диана пришли, ты будешь спать в кровати Джудит.
Я наблюдала, как они втроем поднимаются по лестнице. Их жизнь была так далека от моей. Чтобы занять себя, я взяла стакан и бутылку и отнесла на кухню. Оперлась о раковину, набрала воды, выпила. Голос Эдварда заставил меня вздрогнуть:
– Я ухожу.
Я обернулась, он бросил мне через всю кухню сигаретную пачку. У него самого изо рта уже торчала сигарета. Я поняла и пошла за ним. На улице я вынула сигарету и вернула пачку Эдварду. Он пристально посмотрел мне в глаза и щелкнул зажигалкой, я потянулась к пламени, напоминая себе, что хорошо бы не обжечь крылья. Затем он сделал несколько шагов по саду и вернулся ко мне.
– Сможешь завтра привезти мне сына?
– Но ты же не собираешься идти пешком? До твоего дома не меньше получаса!
– Я слишком много выпил, не хочу садиться за руль… Мне полезно подышать воздухом.
Он снова долго изучал меня, и его взгляд был полон грусти. Впрочем, окрашенной яростью. Ничто и никогда не принесет ему умиротворение.
– Спокойной ночи, Диана.
– Будь осторожен.
Я следила за его удаляющейся фигурой, пока она не растворилась в ночи. Потом загасила окурок в пепельнице, вернулась в дом и заперла дверь на ключ. Взволнованная, растерянная, я поднялась на второй этаж. Спальня Джудит открылась, и она появилась на пороге.
– Спит? – шепотом спросила я.
– Как сурок. Он попросил тебя пригнать тачку, а еще что-нибудь сказал?
– Ничего.
– Я же говорила, вы должны обсудить…
– Спокойной ночи, Джудит.
Я скользнула под одеяло, понимая, что сон торопиться не станет. В моем воображении непрерывно всплывала фигура Эдварда, уходящего в темноту, не говоря уж о взгляде, который он на меня бросил. Джудит права: ниточка, связывающая нас, никогда не оборвется. Мы сами должны развязать ее и только тогда сможем двигаться вперед. Чем быстрее мы это сделаем, тем лучше.
Все выглядело так, будто единственная цель моей ирландской поездки – наконец-то узнать, что такое семья. Спустившись на кухню, я увидела Эбби в халате, она готовила нам традиционный ирландский завтрак. Витали ароматы бекона, яиц, поджаренных тостов. За столом собрались Джек, Джудит и Деклан. Ждали только меня. И все-таки что-то было не так, это ощущение было почти осязаемым.
– Подожди, я помогу тебе, – предложила я Эбби.
– Нет, деточка, я не инвалид!
– Не трудись, меня она уже послала, – сообщила Джудит.
– Диана, – позвал Деклан рыдающим голосом.
Я пригляделась к нему внимательнее, и отчаяние на его лице сжало мне сердце. Он встал из-за стола и подошел ближе. Не задумываясь, я присела на корточки рядом с ним:
– Что у тебя случилось?
– А когда папа вернется? Почему его здесь нет?
– Разве Джудит тебе не объяснила?
– Он нам не верит, – ответила за него Джудит.
– Деклан, твой папа дома, он устал и спит.
– Это правда?
– Слово даю.
Он прыгнул, сомкнул руки у меня на шее. Я затаила дыхание. Этот ребенок выталкивал меня за границы того, что я была в состоянии вынести. Но я же, в отличие от него, взрослая и обычно умею справляться со своими страхами. Во всяком случае, кажется, у меня это начало получаться, и теперь я смогу его поддержать.
– Посмотри на меня, Деклан.
Он чуть отодвинулся. Мне показалось, будто я встретила взгляд его отца. Я прогнала эту картинку и сконцентрировалась на ребенке, который был передо мной. Вытерла его мокрые щеки ладонями.
– Он никуда не делся. Мы поедем к нему после завтрака, годится?
Он кивнул.
– Садись за стол.
Он не задумываясь пересел поближе ко мне. На тарелках появилась еда, чашки наполнились. Деклан склонился над столом, сжавшись в комок.
– Все в порядке, я же тебе сказала. Положись на меня. А теперь ешь.
Пока мы с ним переговаривались, я не обращала внимания на то, что происходит вокруг, но чувствовала, что все
Час спустя Джудит пустила меня за руль Эдвардова автомобиля. Я заметила его хозяина вместе с собакой на пляже и припарковалась. Эдвард курил. Деклан подскакивал от возбуждения на заднем сиденье, и Джудит быстро открыла ему дверцу. Он помчался как молния к отцу, который обернулся, услышав, что его зовут. Деклан подпрыгнул и очутился в его объятиях, Эдвард поднял его, прижал к себе. Потом поставил сына на песок, присел на корточки, взъерошил ему волосы и заговорил. Деклан бурно жестикулировал, что-то объясняя, а Постман Пэт с лаем носился вокруг них. Эдвард успокаивал пса и одновременно улыбался сыну самой своей настоящей и искренней улыбкой, он был счастлив, спокоен. Эта сцена взволновала меня, оба они были такие красивые и трогательные. Эдвард стал настоящим отцом, у меня не осталось сомнений. Он был неловким, застенчивым, но всей душой привязался к малышу. И в этот момент я чувствовала, что для него имеет значение только этот маленький мальчик. Как же хорошо я его понимала… И как же он измучился, если согласился оставить его у нас прошлой ночью. Расставание далось обоим одинаково тяжело. Я держалась чуть позади, чтобы скрыть навернувшиеся на глаза слезы, а Джудит присоединилась к ним. Брат с сестрой обнялись. Я медленно пошла к ним. Джудит умчалась вдоль пляжа, за ней тут же последовали Деклан и Постман Пэт. Трудно было с уверенностью сказать, кто из двоих ребенок – тетя или племянник. Я приблизилась к Эдварду и протянула ему ключи от машины. Судя по его лицу, чтобы восстановиться, одной ночи ему не хватило.
– Я ее тебе не сломала.
– Придется поверить. Пройдемся немного?
– Да.
Мы прошли больше ста метров, не произнеся ни слова, засунув руки в карманы. Вдали я слышала веселые крики Деклана и лай собаки.
– Иди сюда, отсюда лучше виден цирк, который устраивает Джудит.
Мы уселись на скале, нависшей над пляжем.
– Как понять, хорошо ли ему?
Я посмотрела на Эдварда, все его внимание сосредоточилось на сыне.
– Когда ты берешь его на руки, как сегодня утром, ему хорошо, потому что он знает, что у него есть отец. А когда он не может заснуть, потому что нет его матери, тогда ему очень плохо.
– Мне правда жаль, что тебе пришлось все это пережить.
– Забудь, не важно.
– Что ты ему тогда сказала? С тех пор как он со мной, это была первая ночь, которая прошла без кошмаров.
– Ничего особенного, просто рассказала о Кларе.
Мой голос дрогнул, руки, когда я закуривала, тряслись. Эдвард дал мне время прийти в себя, а потом продолжил:
– С тех пор как мы знакомы, ты единственная, кто не щадит меня, так что я на тебя рассчитываю. Скажи, что я делаю не так? Я хочу, чтобы ему было хорошо, чтобы он забыл, не хочу, чтобы он пришел к тому же, к чему и я.
Моя рука, словно действуя независимо от разума, сама собой потянулась к его ладони, взяла ее и крепко сжала.
– Он никогда не забудет, вбей это себе в голову. Маму, как и ребенка, забыть невозможно. Ты все делаешь правильно, просто ты еще учишься, вот и все. Вряд ли я могу тебе что-то посоветовать. Все родители ошибаются. Пройдет время, и вы привыкнете друг к другу, сблизитесь. Единственное, что мне известно, – для Деклана ты полубог и он в ужасе от мысли, что может тебя потерять. Я тебя знаю… ты не слишком разговорчив, но все же постарайся по возможности его успокоить. Проводи с ним больше времени… учи фотографии – когда ты держишь аппарат в руках, для него это как волшебство. По крайней мере, вчера я это заметила… И знаешь… если он придет к тому, к чему пришел ты, значит, ему повезло.