Влюбленные в книги не спят в одиночестве
Шрифт:
– Поехали? – спросил он, получив свой кофе.
Моего ответа он не ждал. На улице Эдвард подставил лицо дождю. Так не могло продолжаться.
– Сколько ночей ты не спал?
– Три. Ночами я сижу с Декланом.
– Дай мне ключи. Я поведу, а ты пока подремлешь. Это не обсуждается. Дорогу я знаю, левостороннее движение для меня не проблема, а тебе нужно передохнуть.
Он отпил глоток кофе, тряхнул головой и отдал мне ключи. Когда мы сели в машину, на нас напал безумный нервный смех: я была так далеко от руля, что не могла до него дотянуться. Мы отрегулировали сиденье под мой рост, я включила зажигание и повернулась к Эдварду:
– А теперь спи.
Он нажал на кнопку – зазвучал
Боковым зрением я отметила, что он сразу уснул, повернувшись лицом ко мне. Впервые я почувствовала, что защищаю его, забочусь о нем. Я бы хотела ехать и ехать без конца, чтобы Эдвард наконец отдохнул. Я знала, что он спокоен – его лицо разгладилось. Он захрапел, я улыбнулась. Значит, его сон глубок. Уже хорошо, ему необходимо восстановить силы. А меня ждали два часа размышлений. Долгая езда всегда так на меня действовала. Разве в Париже такое возможно?! Я качу по пустынному шоссе, музыка обволакивает меня, я сосредоточена на управлении машиной и ощущаю себя внутри большого прозрачного и непроницаемого шара. Как же не воспользоваться ситуацией и не покопаться в глубинах собственной души, к чему меня настойчиво подталкивает все происходящее? Я-то считала, что проблема с Эдвардом улажена… Какой же я была дурой! Место, которое он занимает в моей жизни, гораздо значительнее, чем я готова признать. Как вести себя в ближайшие дни? Отпустить чувства на волю? Прислушаться к себе? Возвести барьеры? Защитить мою заново налаженную жизнь от вторжения мужчины, спящего рядом со мной? А может, притвориться наивной и сделать вид, будто все это – только из-за нашей эмоциональной уязвимости, вызванной смертью Эбби?..
Переваливая через последний холм и спускаясь к Малларанни, я так и не приняла решения, а Эдварда уже пора будить. Я тихонечко окликнула его, он что-то недовольно проворчал во сне, перед тем как открыть глаза. Первое побуждение: закурить.
– Мы приехали, – констатировал он еще более хриплым, чем всегда, голосом.
– Да.
– Ты ночуешь у меня.
– Что?
– Эбби дома, и я подумал, что ты, возможно, не захочешь…
Это действительно было выше моих сил.
– Я отдам тебе свою спальню, а сам я по ночам обычно кочую между креслом у Деклана и диваном в гостиной.
– Тебе же будет неудобно, разве нет?
– Вопрос надо переадресовать тебе. Если не хочешь, можем найти комнату в отеле.
В этот момент я парковалась возле его коттеджа.
– Учитывая, который сейчас час, я вряд ли попаду в отель. И… я предпочитаю остаться у тебя.
Да, я подвергала себя серьезному испытанию. А может, просто шла на поводу у своего глубинного желания… Когда мы входили в коттедж, Джудит, крадучись, спустилась по лестнице.
– Он спит, – сказала она брату.
– Отнесу наверх вещи.
Он поднялся на три ступеньки с моим чемоданом в руках, потом обернулся:
– Спасибо, что дала поспать… Чувствуй себя как дома. Спокойной ночи!
Я слабо улыбнулась ему, и он исчез за дверью. Я подошла к Джудит, обняла ее и долго не отпускала.
– Как ты себя чувствуешь?
– Все в порядке, держусь. И Джек такой сильный… сама завтра увидишь… Он необыкновенный… А ты как?
– Я обещала Эбби, что не расклеюсь, и рассчитываю выполнить обещание.
– Хорошо, что ты здесь… Ради нее собралась вся наша семья. Мне пора. Хочу убедиться, что Джек отдохнет.
Она надела пальто. Потом взглянула на меня вопросительно,
– А то, что ты спишь у моего брата… ты знаешь, что делаешь?
– Нет, не знаю, Джудит… не знаю.
Она похлопала меня по плечу, чмокнула и умчалась. Гостиная была погружена в полутьму, я погасила свет на крыльце и поднялась на второй этаж. Из-под двери Деклановой спальни пробивалась полоска света. Эдвард поставил мой чемодан в свою спальню. Я уже когда-то там ночевала: тогда мне было совсем плохо, а наши отношения с Эдвардом находились на пике взаимной ненависти. Это время казалось теперь таким далеким…
Я надела майку и трусы вместо пижамы и села на кровать Эдварда. Просидела не меньше получаса, потом натянула свитер и подошла к закрытой двери. Прислонилась лбом к деревянной панели, затем, грызя ногти, отошла. Я повторяла эти действия несколько раз, пока не решилась открыть дверь и выйти в коридор. Последняя остановка – у комнаты Деклана. Последняя возможность вернуться назад. Я осторожно толкнула дверь. Эдвард сидел в кресле и не отводил глаз от сына. Он заметила меня. Я сделала ему знак не двигаться и молчать, подошла к кровати Деклана. При виде его я ощутила мимолетную радость. Он крепко спал, прижав к себе материнский шарф. Ничто не мешало мне погладить его по макушке и коснуться губами лба – мне так этого хотелось. Мое сердце затрепетало. Поцелуй щекотнул его, но не разбудил. Потом я села на пол рядом с креслом Эдварда, подняв колени и положив на них подбородок. И стала, как и он, охранять сон этого ребенка. В горе от утраты Эбби он воплощал жизнь. Через несколько минут я прижалась к ноге Эдварда. Периодически его рука скользила по моим волосам. Я была словно в тумане.
Наверное, через час Эдвард осторожно отодвинулся, встал и помог мне подняться, потянув за руку. Заставил покинуть комнату сына и повел к дожидавшейся меня постели. На пороге спальни он остановился, не выпуская мою руку.
– Постарайся поспать, – сказал он.
– А ты?
– Пойду прилягу на диване.
Все так же держа меня за руку, он сделал шаг ко мне и приложил губы к моему виску. Поцелуй получился долгим. Потом он сбежал по лестнице вниз. Я закрыла дверь, скользнула под одеяло и заснула, завернувшись в его простыни, вдыхая его запах.
Я начала просыпаться, и тут дверь с грохотом распахнулась.
– Диана! Ты вернулась! – закричал Деклан, прыгая на кровать.
Я еле успела выпрямиться, как он бросился на меня и повис на шее:
– Я так рад!
– Я тоже, герой.
Это была истинная правда; ни капли страха, никакого желания оттолкнуть его, только чувство счастья, когда я прижимала его к себе.
– Как у тебя дела? – спросила я.
– Все хорошо… Пошли спустимся. Папа сделал тебе кофе.
Он тянул меня за руку.
– Приму душ и приду к вам.
– Договорились!
Он умчался, на бегу громко повторяя отцу мои слова. Он был босиком и в пижаме, и я еле удержалась, чтобы не велеть ему надеть носки и свитер.
Двадцать минут спустя я зашла в гостиную и испытала шок при виде Эдварда в костюме и при галстуке. Я застыла на месте с открытым ртом и на мгновение забыла об Эбби. На Эдварде, всегда неряшливом, в криво застегнутой рубашке, вылезающей из джинсов, темно-серый костюм сидел как влитой, а галстук был завязан идеально. В этом наряде он выглядел еще более импозантно. Наверное, у меня было очень уж комичное выражение лица, потому что он засмеялся. Я медленно подходила к нему, пока он наливал кофе. Я схватила чашку, отпила глоток, не отрывая от него глаз. Он продолжал улыбаться, задумчиво скребя щетину на подбородке: