Влюбленные

Браун Сандра

— Но это факт, — спокойно возразил он. — Ты росла в обстановке, которой большинство людей может только завидовать; ты фотографировалась с сенаторами и президентами, ты получила лучшее образование, какое только можно получить за деньги, а Джереми… Он — простой парень, хоть и наряженный в щегольскую офицерскую форму. Впрочем, это не отменяет того факта, что он живет в казарме в Пэррис-Айленде и зарабатывает на жизнь тем, что обучает новобранцев метко стрелять из винтовки.

— Опять Гленда?.. — Амелия прищурилась.

— Я и сам умею рыться

в Сети. Сейчас речь не об этом, а о том, чем мог понравиться тебе такой человек, как Джереми Вессон. С точки зрения стороннего наблюдателя, вы ни в коем случае не пара — и тем не менее вы оказались вместе…

Амелия только пожала плечами. Рассуждения Доусона оригинальностью не отличались — именно так думало большинство людей, размышлявших о странности ее союза с Джереми.

— Вероятно, это был тот самый случай, когда противоположности притягиваются, — сказала она наконец.

— Как он за тобой ухаживал? — спросил Доусон.

— Пылко.

— В самом деле?

— Да. Он умел быть очень романтичным и страстным.

— Он что, вырезал твои инициалы на деревьях в саду твоего отца?

— Вообще-то да.

Джереми рассмеялся.

— Я пошутил.

— Зато я не шучу. Один раз он действительно вы́резал мое имя на скамье в парке. А почему тебя это удивляет?

— Потому что подобный поступок плохо согласуется с тем Джереми, который изменял тебе с женой приятеля, — сказал Доусон и, прежде чем Амелия нашлась что ответить, спросил: — Кстати, как насчет Мистера Конгрессмена? Как он относился к зятю? Что думал твой отец о Джереми?

— В первую очередь папа всегда заботился обо мне и желал мне счастья.

— Я спрашивал не об этом.

Амелия ненадолго задумалась, но, вспомнив обещание Доусона ни в коем случае не публиковать полученные сведения без ее разрешения, решила быть откровенной.

— Сначала папу, как и тебя, смущала разница в нашем происхождении. Все-таки Джереми был не нашего круга, и он нисколько не походил на тех молодых людей, с которыми я встречалась до него.

— Осмелюсь предположить, все они поголовно были выпускниками частных подготовительных школ? [19]

19

Подготовительная школа (в США) — дорогостоящая частная школа по подготовке абитуриентов к поступлению в престижные колледжи.

— Что-то вроде того. Это были врачи престижных специальностей, перспективные молодые наследники огромных состояний или будущие владельцы процветающих семейных предприятий.

— Я так и думал, можешь не продолжать. Джереми, однако, был слеплен из другого теста…

— Зато у него были серьезные намерения. И держался он уважительно, но в то же время с достоинством. Со временем папа его полюбил, во всяком случае, они отлично ладили.

Доусон в задумчивости раскручивал в бокале последний глоток

вина.

— А родители Джереми? Какими они были?

— К тому моменту, когда мы познакомились, они уже умерли.

— А братья или сестры у него были?

— Нет. Джереми был круглым сиротой. Вообще-то это довольно печальная история… Его родители погибли во время пожара вскоре после того, как он закончил школу. Он не любил об этом говорить.

— Да, это настоящее горе.

— Еще какое! Джереми остался совершенно один на свете, к тому же его дом сгорел. У него не осталось абсолютно ничего — ни фотографий, ни каких-то вещей, которые напоминали бы ему о детстве и юности.

— Гм-м… — Доусон нахмурился, усваивая полученную информацию. — Ваш брак был счастливым?

— Поначалу — да. Очень.

— Вы не ссорились? Не изменяли друг другу?

— Нет. По крайней мере, я ему не изменяла, да и Джереми, я думаю, тоже. До тех пор, пока он не встретил Дарлен Стронг.

— Когда он попал в Афганистан?

— В первый раз? Летом две тысячи седьмого года.

Доусон быстро произвел в уме какие-то подсчеты.

— Вообще-то он был уже староват для боевых действий. На войну у нас обычно отправляют молодежь.

— Он был отличным специалистом, и его завербовали. Он был нужен там.

— Как сам Джереми отнесся к этой поездке?

— О, ему очень хотелось поскорее оказаться в действующей армии даже несмотря на то, что он еще не забыл Ирак. Ну а я, по совести сказать, была не особенно рада. Во-первых, я боялась, как бы его там не убили. Во-вторых, мне было ужасно обидно, что Джереми очень долго не увидит Хантера: как он растет, лопочет, делает первые шаги. Ведь к тому моменту, когда Джереми отправили в Афганистан, нашему старшему сыну исполнилось всего несколько месяцев.

— Вот это и называется «не везет»! — пробормотал Доусон, и Амелия слабо улыбнулась.

— Я сама частенько это повторяла, но не вслух, а про себя. В письмах к Джереми я, напротив, старалась не показывать своего огорчения и своей досады. Не хотелось, чтобы он чувствовал себя виноватым за то, что ему пришлось нас оставить. Джереми и сам считал, что эта командировка подвернулась ему не особенно вовремя, но поехать он хотел. Я бы даже сказала — он готов был принести эту жертву, потому что считал службу родине своим священным долгом.

— Так Джереми был патриотом? Он любил Америку?

— Конечно! А почему тебя это удивляет?..

— Потому что… потому что в наше время это редкое качество. Мне, например, довольно трудно поверить, что Джереми… Скажи, он никогда не говорил, что войны, которые ведет Америка и в которых ему приходится участвовать, могут быть несправедливыми и что на самом деле за ними стоят политические и финансовые интересы правительства, а вовсе не забота о благополучии простых американцев?

— Джереми был морским пехотинцем, офицером, он давал присягу… С чего бы ему говорить что-то подобное? Или ты на что-то намекаешь?