Влюбленные
Шрифт:
Откидные створки палатки были открыты, и там под навесом, стоял плотный человек, тележку которого она и Майлз утром пытались использовать как грузовой поезд. Человек, который украл кепку Майлза. Небольшая толпа собралась вокруг и охала и ахала, любуясь чем-то, видимо, очень драгоценным. Шелби успела прижаться к другой палатке, прежде чем она узнала, что привлекает так много голодных глаз. Ярко-синяя кепка Доджерс.
– Восхититесь изящной краской этого необычного шлема!
– портной Генри продумывал каждый шаг продажи, как будто шляпа всегда была часть его коллекции, как будто он шил ее сам.
–
– А когда меч рассекает, что чувствуешь потом, Генри?
– мужчина усмехнулся. Толпа начала гудеть, что, возможно, козырек был не самый непобедимый элемент коллекции Генри.
– Дураки, - сказал Генри.
– Этот шлем не броня, а красивая вещь. Разве невозможно, что вещь сделана для того чтобы радовать глаз и сердце?
Поскольку посетители гудели, сердце Шелби бешено колотилось в груди, потому что она знала, что ей надо делать.
– Я куплю шляпу!
– Закричала она вдруг.
– Это не для продажи!
– Сказал Генри.
– Конечно, он не для продажи, - сказала Шелби, отодвигая свои переживания по поводу ее ужасного акцента, отодвигая некоторых пораженных людей, отодвигая все, но ей необходимо получить кепку. Это было важно для Майлза, и Майлз был важен для нее.
– Вот, - воскликнула она, - возьми мою шляпу в обмен. Мой, э-э, отец купил его для меня этим утром, и мне, э-э, она не подходит.
Генри поднял глаза, и Шелби была в панике - конечно, он будет знать, что она украла шляпу. Только, когда он склонил голову на Шелби, он, даже казалось, не понял, то, что шляпа когда-то принадлежала ему.
– Да, эта шляпа действительно заставляет ваши уши торчать. Но этого не достаточно.
– Что? У нее не было больших ушей! Шелби собиралась высказать Генри свое мнение, когда она вспомнила, о более важном.
– Давай! Шляпа, старая, ее материал потрепан!
– Она ткнула пальцем.
– И какое несчастье случилось с буквами спереди?
– Это надпись?
– спросил кто-то в толпе.
– Я не умею читать, - сказал другой.
И было ясно, что Генри тоже не умел читать.
– Что они означают?
– спросил он.
– Я думал, что они были простым украшением.
– А потом, вспомнив, что он заявил, что он сделал шляпу, добавил:
– Дизайн был дан мне прохожим джентльменом.
– Это знак дьявола!
– Шелби импровизировала, ее голос становился громче, поскольку, она приобретала уверенность в себе.
– Когтистые руки - его марка и его бренд.
Толпа ахнула и продвинулась ближе. Из-за их запаха, Шелби чувствовала, что не может дышать. Генри держал кепку подальше от нее.
– Вот как? Тогда, почему вы хотите ее?
– Почему вы так думаете? Я стремлюсь, ее уничтожить во имя всего святого и правого в мире.
Раздался гул одобрения из толпы.
– Я сожгу ее и избавлю этот мир от дьявольского знака!!!
– Она действительно была убедительна...
Несколько человек из толпы слабо аплодировали.
– Я защищу нас всех от проклятия шляпы!
Генри почесал затылок.
– Это просто шляпа, не так ли?
– Вокруг Шелби, люди обернулись, чтобы посмотреть на нее.
– Ну, да, но ... моя точка зрения в том, что я заберу ее у вас.
Портной посмотрел на шляпку в руке, его левая бровь
– Эта ручная работа выглядит знакомой, - пробормотал он. Затем он снова посмотрел на кепку Майлза.
– Еще поторгуемся тогда?
– Шелби протянула кружевную накидку.
– Еще поторгуемся.
Мужчина кивнул, и обмен состоялся. Заветная кепка доджерс Майлза, чувствовалась в руках Шелби подобно чистому золоту, и она заспешила к палатке. Он будет так счастлив! Она пробежала мимо поляны, мимо менестрелей, поющих песни о грусти и одиночестве, мимо детей, играющих в метку, и вскоре она увидела очертания плеч Майлза в темноте.
Только теперь было светло.
Майлз придумал, как развести огонь! И он обжаривал колбасу на вилке над открытым пламенем. Когда он взглянул на нее и улыбнулся, крошечная ямочка, которую она раньше не замечала, появилась на его левой щеке. Шелби почувствовала головокружение. Это, возможно, было из-за того, что она бежала всю дорогу. Или внезапного тепла огня.
– Голодна?
– спросил Майлз.
Она кивнула, слишком нервничая, из за новостей, связанных с его кепкой, чтобы найти слова. Она, держала кепку за спиной, стесняясь из-за всего. Ее поза, подарок, ее мешковатая средневековая одежда. Но это был Майлз; он не станет судить ее. Тогда почему она вдруг чувствует себя такой нервной?
– Я так и думал. Эй, а где твоя шляпка?
– Был ли намек сожаления в его голосе? Разве ее волосы выглядят смешно. Сейчас у нее не было даже резинки, чтобы собрать их.
Она покраснела.
– Я продала ее.
– О. Чтобы что-нибудь купить Люси и Даниэлю?
– Когда свет играл на его лице, Майлз выглядел как ее лучший друг и в то же время, как совершенно новый человек. Которого, как она поняла, она очень хотела бы узнать.
– Да.
– Шелби почувствовала себя странно, стоя над ним с ее сумасшедшей львиной гривой. Почему она не имела волос как у Люси, которые были гладкими, и блестящими, и сексуальные, и прочее? Волосы, которые мальчикам нравились. Майлзу нравились волосы Люси. Он все еще пристально смотрел на Шелби.
– Что?
– Все нормально. Садись. Есть сидр, и немного хлеба.
– Шелби упала на траву рядом с Майлзом, стараясь скрыть его кепку в складках своего платья. Она хотела отдать ее ему в подходящий момент, когда желудок перестанет урчать. Он поставил шипящую колбасу на толстый, твердый ломоть хлеба и протянул ей помятую жестяную кружку с сидром. Они чокнулись чашками, и закрыли глаза.
– Где ты все это достал?
– Ты думаешь, что ты - единственная, кто может торговаться? Мне пришлось попрощаться с двумя хорошими шнурками для этого бутерброда, леди, поэтому ешьте.
Так как Шелби взяла кусок, и потягивала свой напиток, она была рада, видеть, что Майлз не смотрит на ее волосы. Он смотрел на просторы дороги, ведущей наверх, в город, на дым сотен походных костров, смешивающихся в воздухе. Она чувствовала себя теплее и счастливей, чем была в течение очень долгого времени. Закончив свой бутерброд раньше, чем Шелби успела сделать второй укус, Майлз сглотнул.
– Ты знаешь, эта сага Люси-Даниэль, их невозможная любовь, неразрывное проклятие, судьба и судьба и все такое ... когда мы только начали узнавать об этом в классах и даже когда я встретил Люси, это звучало как...