Влюбленный джентльмен

Картленд Барбара

Затем она вышла из комнаты и закрыла за собой дверь.

Появление графа в Уайт-клубе вызвало бурю восторга.

— Силы небесные! Граф Хеллингтон! — воскликнул кто-то. — А мы-то уж думали, что вы заделались крестьянином и более не осчастливите нас своим обществом! Вы хоть отдаете себе отчет в том, что пропадали целых три недели?

— Да-да, понимаю, — ответил граф, на правах равного усаживаясь в круг «избранных» членов клуба.

Это была компания близких друзей, к числу которых

принадлежали герцог Аргайл, лорд Олвэнли, лорд Уорчестер, Пудель Бинг и сэр Люмли Скеффингтон.

Они сидели в эркере, любимом месте Красавчика Бруммеля. Здесь он некогда безраздельно царил, а его изречения слушались всеми так, словно говорящий обладал мудростью Соломона.

Не только граф, но и множество прочих членов клуба соглашались с той, что Уайт перестал быть прежним с тех пор, как долги заставили Бруммеля пересечь Канал и обосноваться в Кале, где он и обитал теперь в меблированных комнатах.

— Как там, в провинции? — поинтересовался кто-то, словно речь шла о другой стране.

— Жарко! — ответил граф.

Не испытывая особого желания говорить о себе, он спросил:

— Над чем вы тут смеялись, когда я вошел? Вас было слышно с улицы.' — Олвэнли кое-что зачитывал нам из новой книжки, — ответил Пудель Бинг.

— Книжки? — удивился граф.

Чтение было не самым популярным занятием среди завсегдатаев Уайт-клуба, но лорд Олвэнли, обладавший репутацией, остряка, в самом деле протянул графу маленький томик.

Название книги гласило: «Джентльмены с точки зрения компетентной личности».

— И это забавно? — спросил граф.

— А вот послушайте сами! — ответил лорд Олвэнли.

Он перелистнул несколько страниц и пояснил:

— Этого еще пока никто из вас не слышал: «В списке увлечений джентльмена на первом месте идут лошади, на втором месте его клуб, и на третьем — собаки. Затем следует длинный список красоток, но они редко, составляют конкуренцию».

Слушающие засмеялись, и граф заметил:

— Звучит действительно смешно.

— Прочтите еще! — попросил лорд Уорчестер.

Лорд Олвэнли перевернул страницу и продолжил:

— «Джентльмен никогда не станет подслушивать у дверей, поскольку, кроме себя, он и так никого неслушает!»

— Это ты. Пудель! — заверил герцог Аргайл. — Мистер Компетентная Личность, видно, знаком с тобой.

— А вот еще! — сказал лорд Олвэнли. — «Джентльмен слишком честен, чтобы позволить себе жульничать на скачках или мошенничать, играя в карты. Но он не испытывает угрызений совести, соблазняя жену своего лучшего друга».

Граф оглядел круг собравшихся.

— Ну и кому из вас мы обязаны этим шедевром? — спросил он. — Сомневаюсь, чтобы это были вы, Скеффингтон, но Олвэнли я подозреваю больше всех.

— Хотел

бы я, чтобы это было так, но, клянусь честью, я этого не писал! — запротестовал лорд Олвэнли. — Но теперь мне начинает казаться, что автору было бы непросто сочинить такое, не будь он членом клуба!

— Да бросьте! — поморщился герцог. — Большая часть членов нашего клуба с трудом способны начертать собственное имя, уж не говоря о книге!

Все принялись смеяться и подшучивать друг над другом.

Лорд Олвэнли, включившись в беседу, положил книгу на стол возле графа, и тот взял ее в руки.

Книга была не особо толстой, но на каждой странице стояло по шесть замечаний, бывших шутливыми и вместе с тем, как заметил граф, довольно беззлобными. На глаза ему попалось следующее:

«У каждого джентльмена есть два свода правил, касающихся супружеской неверности: один — для себя самого и другой — для жены».

Ниже было еще одно:

«Денди все равно что павлин — хвост и немножко мозгов».

Он подумал, что это относится ко всем денди, каких он знал и одновременно презирал. Однако вслух граф произнес:

— Интересно, выясним ли мы когда-нибудь настоящее имя автора? Скорее всего он будет весьма острожен, чтобы подтвердить свою причастность К тому, что многими признается суровой правдой.

— Ты судишь по себе, Хеллингтон! — отреагировал герцог Аргайл. — Лично я отказываюсь признать, что книга говорит правду. Более того, меня возмущает наглость человека, решившего обрисовать нас в печатном виде, которого к тому же мы можем еще считать нашим другом.

— Согласен с вами, — сказал лорд Уорчестер. — Это нечестно.

— Если вы спросите меня, — сказал граф, — то я отвечу, что все вы испытываете чувство вины и боитесь услышать то, что вам прочтут дальше. Хотя, в конце концов, как я заметил, автор не называет имен.

— По крайней мере это единственный плюс, — сказал лорд Уорчестер. — И все же я сделаю все возможное, дабы найти предателя, затесавшегося в наши ряды, и, как вы понимаете, мы сделаем все, чтобы ему было неуютно оставаться членом клуба.

— Лично мне все равно, что там кто понаписал, — сказал граф, — а что касается намеков, то, как говорится, на воре шапка горит!

— Звучит весьма высокомерно с твоей стороны, Варгус, — сказал Ричард, до сих пор хранивший молчание. — Ты-то можешь чувствовать себя этаким молодцом, зная, что с твоим именем не связано никаких скандалов. А между тем многие из нас находятся в несколько ином положении.

Воцарилось молчание. Затем лорд Уорчестер поспешно сказал:

— Эго так. Недостойно совать нос в дела своих друзей и знакомых для того, чтобы потом трусливо скрывать свое имя.