Влюбленный наставник
Шрифт:
Мало что запомнилось Джеймсу из их долгого стратегического совещания, последовавшего за чудесным ужином, сервированным слугами Роберта. В основном он вспоминал портвейн лорда Маллина — по-прежнему один из лучших в Англии. К сожалению, именно он явился причиной его дурного самочувствия следующим утром. А дурное самочувствие, в свою очередь, востребовало немедленной прогулки по саду. Во-первых, для того, чтобы как следует проветриться, а во-вторых, чтобы избежать встречи с леди Маргарет хотя бы до того, как он наберется сил.
«Кроме того, — решил Джеймс, — нужно постоянно думать о Джеральде». Мысль о друге хоть как-то удержит
«Проклятие», — мелькнула в его сознании беспомощная мысль, когда она удивленно обернулась.
Следующей его мыслью было то, что необходимо сохранять хладнокровие. Сейчас светлый, яркий день. Они в саду, перед домом. Все, что нужно, — это думать о Джеральде, тогда он, несомненно, сможет держать себя в руках. Джеймс никогда прежде не позволял природному инстинкту взять верх над своим разумом, почему же должно все измениться? И все же Джеймсу отчего-то казалось, что теперь, когда он признался себе в обуревавших его сладострастных желаниях, справляться с ними ему будет еще труднее.
«Дело в отсутствии того барьера, который могли бы воздвигнуть между нами чистота и невинность этой девушки», — закрадывались в голову мрачные, ниспосланные ему некой темной стороной его сознания мысли, и сопротивление Джеймса мгновенно ослабевало. А как прелестна была Мэгги в этом изящном белом платье, которое, как нарочно, придавало ее внешности еще больше детской невинности. Оно едва не заставило Джеймса забыть о том, во что она была одета той ночью в публичном доме; ее волосы тогда не были собраны и приподняты на затылке, а беспорядочно падали на плечи, словно золотая россыпь. Тогда она будто недавно поднялась с постели — что, несомненно, соответствовало действительности, — и казалось, кожа ее слабо блестит, просвечивая сквозь тонкую красную материю этого…
«Я ведь собирался не думать о подобных вещах, — напомнил себе Джеймс. — Я не буду думать о них!»
Мэгги была, мягко говоря, смущена, когда объект ее размышлений неожиданно возник перед нею, будто материализовавшись из ее сознания. Сделав глубокий вдох, она расправила плечи, готовясь к продолжению прерванной ими дискуссии. В том, что продолжение это последует, она не сомневалась ни секунды, ибо уже успела заметить, что в вопросы устройства ее жизни этот человек вгрызался с яростью собаки, которой досталась сахарная кость. Поглядев на проявления его «заботы» о ней, сторонний наблюдатель мог бы вообразить, будто она занимается проституцией. Так или иначе, невзирая на то влечение, что она к нему испытывала — а может, именно поэтому, — Мэгги пребывала в решимости именно сегодня убедить его отвезти ее домой, где она смогла бы спокойно вернуться к прежней жизни.
Мэгги открыла было рот с намерением поприветствовать Джеймса, однако ей пришлось промолчать, ибо она заметила, как именно на нее смотрит Рэмзи. Выражение его лица показалось ей более чем странным. От этого взгляда девушке в изящном белом платье стало не по себе. Наконец он, похоже, сообразил, что неприлично так таращиться на женщину. Выдавив из себя улыбку, он кашлянул и тихим голосом пожелал ей доброго утра.
Жестом предлагая пройтись, он пристроился рядом, и какое-то время они шли
— Прохладный день, — пробормотал он.
Мэгги почувствовала облегчение. Если речь зашла о погоде, возможно, им удастся избежать жарких дискуссий. Она натянуто улыбнулась и кивнула:
— Вы правы, милорд, довольно свежо. Только что погода казалась чудесной, но сейчас солнце ушло за облака, и стало немного прохладно.
Правдивость этих слов не подлежала сомнению. Солнце скрылось за большим густым облаком, и без его света сразу похолодало на несколько градусов. Мэгги тут же пожалела, что не взяла накидку, которую Энни предлагала ей для прогулки. Она приняла лишь шляпу и перчатки, посчитав, что в накидке ей в такую солнечную и теплую погоду будет слишком жарко. Но ведь не навсегда же исчезло солнце!
— Хм.
Этот звук привлек внимание Мэгги и заставил ее вновь посмотреть на хозяина поместья. Она заметила беспокойство на его лице и улыбнулась уголком рта. Похоже, кроме как о погоде, лорд Рэмзи этим утром не был способен говорить ни о чем. Сие открытие показалось ей забавным. Оба опять замолчали. Сложив руки на груди, Мэгги поежилась, стараясь отогнать от себя утренний холодок. Движение это было неосознанным, и спохватилась она лишь в тот момент, когда лорд Рэмзи снял с себя накидку и аккуратно водрузил ей на плечи.
Мэгги смущенно приняла ее. Затем она предложила вернуться в дом, и он молча согласился, взяв ее под руку. Они почти уже подошли к застекленным дверям библиотеки, когда лорд Рэмзи снова заговорил, и на этот раз исторгал из себя слова так, будто не мог дольше держать их в себе:
— Как вы можете это выдерживать?
— Выдерживать что, милорд/ — не поняла она.
— То, что вы делаете, — пояснил он. — Как вы это выносите!
Изумлению Мэгги не было предела. Ее поразило его откровенное негодование, боль, едва ли не отчаяние. И он ожидал от нее ответа. Неужели ему действительно настолько претило то, чем она занималась? Она с досадой подумала: «Что, интересно, говорят маленьким лордам о женщинах? Почему лорда Рэмзи так терзает то обстоятельство, что я писала статьи для „Дейли экспресс“?»
Усилием воли Мэгги постаралась подавить в себе раздражение. В конце концов высший свет был бы шокирован, даже узнав, что подобный «мусор» пишет аристократ-мужчина. Поэтому сам факт, что его писала женщина, судя по всему, не мог не повергнуть в ужас общество. Смирившись с этой мыслью, Мэгги вздохнула и продолжила путь дому. Выходила она через гостиную — Джеймс же вел ее к библиотеке, что было ближе и удобнее.
— Я выношу это потому, что мне это нравится, — ответила она.
— Вам это нравится, — повторил он, и счастливым его голос назвать было нельзя.
Мэгги снова остановилась и посмотрела ему в лицо. Лорд Рэмзи тоже остановился. Выглядел он просто несчастным. Нет, вот это уж, , пожалуй, слишком — его реакция, по ее мнению, была, мягко говоря, преувеличенной. Мэгги помрачнела и повернулась к невысоким ступеням, ведущим в библиотеку.
— Да. Мне это нравится, — сердито подчеркнула она.
Раздвинув двери с куда большим усилием, чем требовалось, она вошла внутрь и направилась к письменному столу Джеймса. Затем обернулась и увидела, что он входит следом за ней с застывшей на лице гримасой отвращения. Мэгги горделиво вздернула подбородок, глядя ему прямо в глаза: