Влюбленный повеса
Шрифт:
Натали повела его от машин в ткацкий цех, где они осмотрели ровные ряды жужжащих ткацких станков, на которых работали в основном женщины. У Райдера глаза разбежались при виде многочисленных снующих челноков, которые протягивали нити основы. Зато льющееся непрерывной рекой готовое полотно давало глазам отдых. И все же этот цех оказался почти таким же шумным, как и предыдущий. Особенно много шума создавали вращающиеся барабаны, валы и бегущие по ним ремни.
– В одном из цехов здесь, на фабрике, мы производим отбеливание и окраску тканей, – объяснила Натали. – Мы имеем отличные красители, которые вырабатывают
– Получается, что на вашей фабрике замкнутый цикл операций, – с удовлетворением отметил Райдер, когда они покидали производственные помещения. – В основном здании вы получаете пряжу, а в отдельных цехах ткете и красите. Это производит впечатление продуманности и четкой организации.
– Мы с тетей очень стараемся, – ответила Натали со скромной улыбкой.
– Кстати, где вы берете рабочих, не считая тех французов-красильщиков?
– Некоторые из них свободные чернокожие, другие – из новых эмигрантов, – с виноватой Улыбкой ответила Натали. – И потом, знаете, однажды по городу прошел слух, что на нашей фабрике хорошо платят. И к нам потянулись опытные работники. Мы ценим их. Для нас главное – умение. Поэтому мы приняли на работу нескольких, так сказать, запятнанных голубок.
– Ага, ну-ка признавайся, ты советовалась с кем-нибудь из них в отношении своей роли в таверне? – спросил он с улыбкой.
– Честное слово, не знаю, что ты имеешь в виду, – с пуританской сухостью ответила она.
– Ну да, конечно, – погрозил он ей пальцем. – Тот гнусавый выговор, которым развлекала нас в таверне, ты отшлифовала в беседах с клерками, не правда ли?
– Разве у меня в таверне был плохой выговор? – спросила она с робкой улыбкой.
– Увы, – наигранно вздохнул Райдер. – Не говоря уже о том, что, как только ты сердилась или чем-то увлекалась, то сразу же забывала об акценте. Хэмптон это сразу заметил.
– О Боже, – искренне огорчилась она. – В самом деле, некоторые из наших ткачих родом из лондонского Ист-Энда, и я постаралась перенять их диалект.
– Тебе нужно еще поучиться у них, – назидательно произнес он. – А еще лучше – прекратить эту небезопасную игру.
Ее карие глаза вызывающе сверкнули, и она тяжело вздохнула.
– Ты сам понимаешь, что прекратить эту игру я не могу, – с нотками упрямства произнесла она. – По крайней мере, не раньше, чем тетя Лав снова окажется со мной.
Райдер решил отойти от болезненной для нее темы.
– В любом случае хорошо, что вы предоставляете работу многим людям, – сказал он после непродолжительного молчания. – Иначе некоторым из них не на что было бы жить.
Натали кивнула в знак согласия. Райдер ждал, что после этого она улыбнется, но его спутница оставалась по-прежнему сосредоточенной, даже слегка нахмуренной. Видимо, на фабрике хватало проблем.
– По правде говоря, я беспокоюсь, смогу ли через несколько недель выплачивать хоть какую-нибудь заработную плату, – поделилась она своими заботами. – Год назад
Лицо Райдера тоже омрачилось, он все яснее сознавал нависшую над фабрикой и ее владельцем беду.
– Вам действительно грозят убытки? – спросил он без тени насмешки.
– Я уже начинаю подумывать об увольнении некоторых рабочих, – с огорчением в голосе произнесла Натали. – А мне так не хотелось бы этого.
– Но разве владелец фабрики не может помочь тебе? – вскинул он брови.
Она остановилась и молитвенно возвела глаза к небесам.
– Ты имеешь в виду кузена Родни?
– Да. Куда он смотрит? Почему не принимает своевременных мер для предупреждения неприятностей? Чем он занимается?
– Чем занимается? Спит после очередного похмелья, набирается сил для нового застолья.
Она сокрушенно вздохнула. Райдер почувствовал себя несколько растерянным и не знал, что ему сказать.
– Извини, – произнес он минуту спустя, дотрагиваясь до ее руки. – И никто больше в вашей семье из мужчин не..?
– Остальные мужчины в моей семье, к сожалению, такие же, как Родни, – перебила она его.
Он остановил ее и посмотрел ей в глаза.
– Поэтому ты и прячешь свою красоту от всего мира, да? – спросил лорд с присущей ему игривой улыбкой.
– Уверяю тебя, я понятия не имею, о чем речь, – ответила она сухо.
При этом Натали вздернула свой подбородок и посмотрела на собеседника подчеркнуто безразличным взглядом.
– О, имеешь, ты прекрасно понимаешь, о чем я говорю. Ты решила никогда не выходить замуж, верно я понял?
– Разумеется, замужество не входит в мои ближайшие планы.
– Но вот, настоящий «синий чулок». Это внешне. А в глубине души что? Может быть, там просто пустяковая обида на какого-нибудь мужчину? Или робость девочки, которая опасается положиться на мужчину?
– Я не собираюсь распахивать перед вами, лорд Ньюбери, свою душу нараспашку.
– Значит, ты боишься меня, не так ли, милая?
– Тебя я нисколько не боюсь!
– Посмотрим-посмотрим.
Они подошли к кабинету Натали и разговор на некоторое время прервался. А когда они заговорили вновь, то обоих интересовала уже другая тема. Натали показала Райдеру образцы изготовленных на фабрике тканей: тончайший муслин, набивные ситцы, самый мягкий ситец во всем Си-Айленде.
– Исключительно искусное переплетение, – восхищенно произнес Райдер, расправляя в руке кусочек голубого муслина. – Неужели правда, что такую великолепную продукцию вы продаете с большим трудом?
– Уже сейчас сотни рулонов подобных тканей покрываются плесенью на наших складах, – огорченно произнесла она. – И все вот из-за этого, посмотрите!
Натали выдвинула ящик стола, достала из него квадратный лоскут серой материи и протянула Райдеру.
Он довольно долго рассматривал кусок, царапал его ногтем, подносил к глазам на свет. Выражение его лица становилось все более и более хмурым.