Влюбленный повеса
Шрифт:
Она молча кивнула, и они прошли. Он не обманул ее и показал ей скачущего по топям перевозчика, смешно хлопающего своими могучими крыльями, луизианскую цаплю, кроншнепа, который своим необычным носом извлекал песчаных крабов. Потом они рассматривали жизнь в воде. Казалось, все вокруг приводило Райдера в восторг: от диковинной раковины до огромной форели, схватившей маленькую рыбку. Сорвав несколько полевых цветов, он ловко пристроил их на ленту ее шляпы. Натали еще раз убедилась, насколько заразительно его умение радоваться. Правда, ей стало очень грустно оттого, что они с ним слишком разные люди и разделять
Потом Ньюбери предложил Натали попробовать различать лица в плывущих по небу комьях белых облаков.
– А знаешь, что это за птицы пролетают сейчас над нами? – спросил он, показав на стайку приближавшихся со стороны моря ярких птах.
Натали отрицательно покачала головой.
– Это овсянки, – сказал он.
В этот момент они увидели, как одна из отставших овсянок вдруг резко снизилась и упала недалеко от берега в воду. Райдер бросился к ней и вскоре извлек из моря комочек с поблекшими красками. Овсянка неподвижно лежала у него на широкой ладони. Натали впервые видела эту пташку с пурпурными, фиолетовыми и зелеными перьями. Что-то на ее грудке под кожицей учащенно пульсировало.
– Что с ней случилось? – огорченно воскликнула девушка.
– Думаю, что она прилетела сюда из Южной Америки, – ответил он после непродолжительного раздумья. – Скорее всего, после многодневного перелета через океан она устала.
– О, бедняжка, она умрет? – с жалостью произнесла Натали.
Райдер погладил птичку и внимательно осмотрел ее со всех сторон.
– Может быть, мы сможем ей помочь, – неуверенно произнес он. – Подай-ка мне салфетку из корзины.
Взяв у Натали салфетку, от тщательно, досуха обтер пташку, потом легонько подул ей в клюв. Прошла минута – другая, и птичка вдруг зашевелилась. Еще через минуту она расправила крылья и взлетела с его руки. Наверное, никогда Натали не забудет то выражение счастья, с которым Райдер следил за набирающей высоту птичкой. Вскоре та исчезла в голубом небе, спеша догнать улетевшую стаю. У него есть что-то общее с птицей, подумала Натали. Наверное, это беззаботность и умение беспричинно радоваться жизни.
Когда они возвращались назад, Райдер подобрал выброшенный морем кусок дерева и стал внимательно рассматривать его причудливые линии.
– Интересный обломок, – негромко произнес он, отбрасывая его в сторону. – Напоминает лицо моего отца.
Натали вопросительно посмотрела на Райдера.
– Какое странное сравнение, – вслух удивилась она.
Ей казалось, что сейчас последуют какие-то объяснения, но Райдер заговорил о другом.
– Натали, я не хотел бы, чтобы мой ответ показался тебе грубым, когда вчера ты пригласила меня в церковь. Как-нибудь я расскажу тебе кое-что из истории моей семьи, и ты поймешь, почему я так отношусь к нашей церкви.
– Тебе не нужно ничего объяснять.
– Правда?
Он удивился ее ответу, но не знал, следует ли уточнять. Она подобрала отброшенный им кусочек дерева и стала внимательно рассматривать его, как это совсем недавно делал Райдер.
– Тебя ничто не удерживает, Ньюбери. У тебя нет ни цели в жизни, ни стремлений. Ты свободен, как птица, и такой же причудливый и изменчивый, как линии этого куска дерева.
Натали бросила обломок в волны
– А я такая же постоянная и неизменная, как якорь этого судна.
– Весьма мрачную характеристику дала ты нам обоим.
– Я всего лишь пытаюсь быть правдивой. А правда заключается в том, что у тебя нет внутренних корней, нет привязанностей, нет уз.
При этом она сочувственно посмотрела на него.
– И лишь потому, что такой ветреный, я всецело отдался розыскам, которыми ты занимаешься и которые лично мне совершенно не нужны?
В его голосе звучала внутренняя напряженность. Натали лишь пожала плечами.
– Я уверена, ты помогаешь мне только потому, что тебя это развлекает. И я также убеждена, что ты бросишь эту игру, как только она тебе наскучит. Или же, когда ты поймешь, что тебе не удастся соблазнить меня.
Райдер схватил ее руку и пристально посмотрел ей в глаза.
– Натали, то, что произошло между нами, имело для меня большое значение, – искренне и горячо произнес он. – Ты…
– Вот именно – имело, – резко перебила она его. – В тот момент имело, а потом? Ты ясно дал мне понять, что никогда не женишься.
– Я так сказал? – спросил он с некоторым недоверием.
– А ты что, собираешься жениться? – поставила она вопрос прямо.
Он стиснул зубы и молча посмотрел в сторону. Его замешательство не вызывало сомнения. Но Натали больше не хотела терпеть двусмысленность ситуации, в которой они оказались.
– Я понимаю, что должна была бросить вызов твоему мужскому самолюбию, – жестко вела она свою линию. – Но дело в том, что мы слишком разные люди. Ты – повеса, искатель приключений, я – леди…
– Мне показалось, ты совсем недавно сказала, что ты – старая дева, – напомнил он с явным намерением выиграть хотя бы время для обдумывания.
Она не обратила внимание на реплику.
– Ты не готов к спокойной жизни, – продолжала Натали сухо. – И ты никогда не хотел, чтобы я была для тебя чем-то большим, чем любовница. А я не ищу любовника. И вряд ли смогу когда-нибудь обзавестись мужем, который подобен торнадо – сегодня он здесь и полон энергии, завтра он неизвестно где, а потом вовсе исчезает. Поэтому ничего не получится из того, что… что между нами было.
Райдер так ничего и не ответил.
Глава 12
Следующим вечером Райдер сидел в таверне еще более хмурым, чем прежде. Он не спускал глаз с Натали и его просто бесило, когда кто-либо из мерзавцев-посетителей пожирал Натали плотоядными глазами или, что еще хуже, пытался лапать ее. Ньюбери пришел к ней в дом перед самым ее выездом в таверну и постарался убедить ее внять голосу разума и не продолжать этот безрассудный вечерний маскарад. Но, как и раньше, сумасшедшая девчонка ничего не желала слушать. Этим она сильно задела его мужское самолюбие, и вообще его терпение, кажется, совсем истощилось. Райдер думал о том, что если бы он овладел ею, то смог бы сослаться на свои законные права любовника и потребовать прекратить эти опасные проказы. Хотя, может быть, все эти сложности долговременного характера не должны волновать его, если считать, что его главная цель – стать ее любовником.