Влюблённый социопат
Шрифт:
– А сколько тебе лет? – простодушно поинтересовалась Кейла, смотря на него всё с такой же мечтательной улыбкой – уже, наверное, поженила их в мыслях.
– Девятнадцать, – ответил он, просияв во взаимной улыбке, отчего женщина, как и предполагалось, совсем растаяла.
– О, так ты студент. А на кого учишься?
– Я уже отучился. Факультет медицинской психологии.
– За год? – с сомнением уточнила Кейла. Улыбка постепенно сползла с её лица. Очередная предсказуемая реакция штампованной пустышки, даже не попытавшейся пошевелить мозгами.
– Я экстерном в четырнадцать лет окончил школу и за четыре
На какое-то время в столовой воцарилась тишина: все перестали есть и, как следствие, шуметь столовыми приборами; семейство Лагвури с восхищением разглядывало его, как какой-нибудь музейный экспонат, но конечно, не все – Лиа продолжала пребывать в своих мыслях, безучастно ковыряясь вилкой в еде.
– Нет, я не понимаю! Боже, Мартиша, как ты могла ничего не сказать о сыне? – взвыла Кейла, повернувшись к его матери. – Да ты им гордиться должна, каждому встречному хвастаться о том, какой он у тебя красивый и умный.
– Не стоит так нападать на маму, – мягко осадил её Нейл и, потянувшись к перечнице, добавил: – Я сам прошу её особо не распространяться о моих успехах. Иногда очень смущает реакция окружающих. А она явно хотела меня представить вам на ужине. Я прав, мама?
– Да, конечно, – она сконфуженно растянула губы и оскалила зубы. Вместо гордой и смущённой родительской улыбки выдала нечто невразумительное, больше походившие на то, что её бесполезный рот свела болезненная судорога.
– Извини, дорогая, что-то я совсем не слежу за своим языком. И правда, накинулась на тебя, как ни пойми кто.
– Ничего, всё в порядке, – уверил он Кейлу, незаметно подкручивая крышку у перечницы. – Моя мама самая понимающая женщина на планете.
– Божечки, я начинаю завидовать! Моя дочь никогда ничего хорошего о маме не скажет, я уже не говорю о том, чтобы заступиться… – она перевела взгляд на Лию, и её глаза тут же потускнели, – или вести себя нормально. Снимать очки не собираешься?
Закончив якобы посыпать картофель перцем, Нейл поставил солонку в промежуток между салатницей и тарелкой матери. И когда убирал руку, то специально мизинцем поддел стеклянный бок, отчего, покачнувшись вперёд, перечница упала в тарелку. Крышка при падении соскочила, и добрая горсть молотого порошка высыпалась точно на остатки салата и индейки.
– Вот чёрт! Я нечаянно, извини, мам, – спохватился Нейл, поднимая солонку, одновременно скользнув заинтригованным взглядом по её лицу. Что же она сделает? Как обычно, выдавит из себя улыбку и скажет: «Ничего страшного», – или молча поднимется и скроется за кухонным проёмом.
– Я давно думала, что мне стоит на диету сесть и поменьше кушать, – приглушённо ответила она, всё так же не поднимая глаз – её высосанная из пальца робость начинала раздражать. А затем поднялась из-за стола и перед тем, как пойти на кухню, оповестила всех: – Наверное, пора уже к десерту приступать. Пойду чайник поставлю.
Никто из присутствующих не обратил должного внимания на инцидент. Содержимое тарелки или рядом сидящий сосед их занимал куда сильнее.
– А ты, должно быть, Юнона? – обратилась на этот раз Кейла к дочери Хьюго. – Твой папа нам о тебе многое рассказывал. Надеюсь, вы с Лией подружитесь: она тоже очень интересуется рисованием, и книги для неё – бесценные сокровища.
– Да мы уже подружились, – сделав акцент на последнее слово, ответила
Взвизгнули проехавшие по ламинату деревянные ножки стула: Лиа встала. Губы сжались в тонкую полоску, а между нахмуренными бровями залегла пара неглубоких морщин.
– Анналиа? – обратилась к ней Кейла, смущённая её поведением.
– Я плохо себя чувствую, пойду домой, – скороговоркой бросила она и, не дожидаясь реакции матери, вылетела в коридор.
Нейл тоже выскочил из-за стола. И устремившись следом, он на ходу небрежно бросил:
– Я провожу.
Нагнал он её на улице. Лиа сняла очки, так как в сумерках уже было сложно в них ориентироваться, и скорым шагом, срывающимся на бег, поспешила к своему дому.
Он не понимал, из-за чего она так разнервничалась. Что именно вызвало в ней этот эмоциональный взрыв – не может же до сих пор переживать из-за дохлой кошки? Впрочем, Нейла на самом деле не особо волновало, по какой причине она вылетела из столовой, его больше занимала мысль, что они снова остались наедине. И когда он последовал за ней в пустующий дом через намеренно оставленную открытой входную дверь, убедился, что его компания ей не менее мила.
По коридору Нейл шёл уже неспеша. Сначала заглянул на кухню, затем в гостиную, где таки и отыскал притаившуюся в темноте Лию: она сидела, подогнув под себя ноги, на маленькой софе, накренив вперёд опущенную голову и оголив от волос беззащитную, изящную шею. Её шея отличалась особенной прелестностью. Такая тоненькая, он мог её обхватить одной рукой, и вместе с тем слишком хрупкая, чтобы это сделать.
Медленно обойдя со спины диванчик, Нейл сел рядом с ней. Аккуратно коснулся её головы и мягко перенаправил её к своему плечу. Лиа не сопротивлялась, приняв его инициативу. Удобнее устроилась на плече, и совсем скоро он почувствовал на своей шее тёплое дыхание.
До чего же дикое, непривычное чувство.
Нейл всегда ненавидел дотрагиваться до других и когда трогали его. Даже близкие. Мать ещё с дошкольного возраста усвоила, что он вполне самостоятелен, чтобы одеваться и позаботиться о себе в ванной, а больше ей трогать его и незачем. Физический контакт для него всегда был средством для причинения боли, нанесения травм и увечий… Но с Лией всё иначе. К ней невыносимо тянуло. Постоянно хотелось её касаться: нежно и ласково, настойчиво и, может, даже властно.
Почему? Что же в ней такого, отчего у него крышу рвало?
Лиа уснула – он это понял по глубокому дыханию. Заснула у него на плече. Маленькая и хрупкая, как фарфоровая вазочка. Её полые бока испещряли трещины, что стоило заботливо залатать. Но их никто не замечал и не стремился помочь.
«Она меня совсем не боится», – отстранённо подумал Нейл, разглядывая их переплетённые пальцы. Её – тонкие и белые, с облезлым чёрным лаком на ногтях.
Он поднялся, аккуратно уложил на софу Лию и накрыл своей кофтой. Несомненно, хотелось остаться с ней и не отходить ни на шаг, но сейчас необходимо показаться её родителям на глаза и нужно, чтобы они увидели, в каком виде он оставил их дочь. Доверие собирается сложно, по мелким крупицам, однако он мастерски обращался с человеческой психикой и знал, где и куда стоило надавить, чтобы ускорить процесс.