Влюбленный странник
Шрифт:
«Почему он не захотел обратиться в полицию? — думала она. — Они сумели бы найти Сореллу гораздо быстрее».
И в то же время Хоппи понимала: самостоятельный поиск Сореллы стал для Рэндала своего рода крестовым походом, концом паломничества, о котором он только что говорил ей так красочно и с таким сильным и пылким чувством, которого Хоппи никогда в нем не предполагала.
И Хоппи поняла, что ей пора вернуться домой. Сейчас она больше ничем не может помочь Рэндалу. Он должен пережить то, что происходит, сам, должен справиться один, без посторонней помощи. Чувствуя себя постаревшей, усталой и беспомощной, Хоппи надела теплое пальто, на голову — платок, вышла
На следующее утро в половине девятого она уже была у Рэндала. Это было раньше, чем она обычно приходила на работу, но Хоппи всю ночь не могла заснуть и знала, что единственным спасением от мучившей ее тревоги может быть встреча с Рэндалом и его рассказ обо всем, что произошло с ним ночью.
Войдя в квартиру, Хоппи увидела Нортона, несущего в сторону чулана, где стирали белье, заляпанные грязью брюки.
— Мистер Грэй проснулся? — поинтересовалась Хоппи.
— Проснулся, мисс? — воскликнул дворецкий. — Да он вообще не ложился! Мистер Грэй вернулся в шесть утра. Ему пришлось меня разбудить, потому что он вышел из дома без ключа. И в хорошем же он явился виде, доложу вам! Поглядите только на его брюки!
— Что же он такое делал? — удивилась Хоппи.
— А вот это и мне хотелось бы знать! — воскликнул Нортон. — Мистер Грэй промок до нитки. Даже обувь вымокла так, словно он в Темзе купался. Настоящее сумасшествие — так я бы назвал это, если бы меня спросили.
Хоппи не стала ждать, что еще скажет Нортон, она направилась в столовую. Рэндал завтракал, положив перед собой газету. На нем был бордовый халат из плотного шелка с манжетами и отворотами синего цвета. На кармане были вышиты инициалы Рэндала. Когда-то, купив этот халат, он объявил Хоппи, что тот является непременным предметом в гардеробе успешного драматурга.
Но сегодня утром халат смотрелся на Рэндале довольно нелепо. Вид у Рэндала был ужасный: под глазами обозначились темные круги, он осунулся и побледнел, но в то же время он казался более собранным и подтянутым, чем обычно, словно годы жизни в богатстве и довольстве вдруг за одну ночь исчезли.
— Доброе утро, Хоппи, — улыбнулся Рэндал. — Хотите кофе?
— Нет, спасибо, — ответила Хоппи. — Где вы были?
— Я так и думал, что вы зададите мне этот вопрос, — сказал Рэндал. — Но я не знаю, что ответить.
— Но вы должны знать, — произнесла Хоппи.
— Я был во множестве мест: на набережной, на Шафтсбери-авеню, в соборе Святого Павла, у здания парламента… Не думаю, что вы бы хотели услышать мой рассказ о таких местах. Я прошел вчера ночью много миль, Хоппи, и размышлял. И это пошло мне на пользу.
— Вы знаете, где искать Сореллу? — с присущей ей прямотой спросила Хоппи.
— Да, думаю, да.
— И где же? — нетерпеливо воскликнула Хоппи.
— Точного места я пока не знаю. Надо подождать, пока откроется офис конторы Кука. Думаю, они сумеют мне помочь. А если не сумеют они, я обойду все туристические агентства Лондона.
— Вы думаете, что Сорелла отправилась за границу? — спросила Хоппи.
— Уверен, что нет. Это единственное, в чем я уверен. Сорелла говорила мне, что хотела бы получше узнать Англию, так что я уверен, что она в Англии. Прошлой ночью, бродя по городу, я попытался вспомнить все, что она мне говорила, и понял две вещи. Во-первых, когда мы говорили о пьесе, Сорелла сказала как-то, что на месте моей героини Марлен она захотела бы убежать от всего, что узнала. И нам известно, что именно таким и было вчера намерение Сореллы — убежать. Она думала, что, оставшись, навредит мне, и поэтому решила уйти. Она бы не осталась
— Но где это, Рэндал? Где это место? — взволнованно спросила Хоппи.
— Я только знаю, что это была гостиница в Йоркшире и что рядом была старая мельница.
— Старая мельница! — воскликнула Хоппи. — Это дает нам, по крайней мере, какой-то ключ.
— Вот поэтому я и отправляюсь в агентство Кука, — сказал Рэндал. — Расспрошу у них о гостиницах, рядом с которыми находятся мельницы. Они, конечно, сочтут меня сумасшедшим. Но если ни там, ни в других агентствах мне ничего не скажут, придется колесить по Йоркширу, пока я ее не найду. — Рэндал посмотрел на часы и поднялся из-за стола. — Агентство Кука открывается в девять.
— Рэндал, позвольте мне поехать вместо вас, — попросила Хоппи. — Ведь у вас в девять тридцать репетиция в костюмах.
— Репетиция? — переспросил Рэндал и громко рассмеялся.
— Почему вы смеетесь? — удивилась Хоппи. — Вы что — не собираетесь на репетицию?
Рэндал положил руки на плечи своей помощницы.
— Послушайте, Хоппи, и постарайтесь понять, что это для меня значит. Я ищу Сореллу, и ничто и никто на свете не сможет остановить моих поисков. Я не иду сегодня утром на репетицию. Я не пойду сегодня вечером на премьеру. Мне все равно, как она пройдет. Единственное, что меня интересует, — это Сорелла, которую я люблю.
Рэндал наклонился и поцеловал в щеку изумленно глядящую на него Хоппи, а затем вышел из комнаты и пронесся по коридору со скоростью и энергией подростка.
Он еще не успел покинуть дом, как начал звонить телефон. И Хоппи, в растерянности пожав плечами, отправилась разбираться с клубком проблем, которые непременно породит поведение Рэндала.
Два часа спустя Рэндал сворачивал на своем «бентли» к северу. На заднем сиденье лежал чемодан, а рядом — пакет с сэндвичами. Нортон настоял, чтобы он взял и то и другое, хотя Рэндал был вне себя от необходимости ждать, пока все приготовят. К счастью, ждать ему пришлось не больше минуты. Пока готовили для поездки автомобиль, а Рэндал запасался необходимыми картами, Нортон успел и с сэндвичами, и с багажом.
Хоппи спустилась, чтобы проводить Рэндала.
— Вам удалость узнать название места, где есть старая мельница? — поинтересовалась она.
— Их целых три, — ответил Рэндал, садясь в машину. — До свидания, Хоппи! Пожелайте мне удачи.
— Удачи! И да хранит вас Господь! — тихо произнесла Хоппи, а затем махала Рэндалу, пока он не скрылся из виду. Но Рэндал так и не обернулся.
Теперь Хоппи окончательно убедилась: Рэндал любит Сореллу, как не любил никого прежде. В жизни Рэндала не было до сих пор никого, ради кого он бросил бы свою работу и даже не считал бы это жертвой.