Влюбленный воин
Шрифт:
– Если я отпущу его ногу, он убежит, – заявила Хейд. Посмотрев на мальчика, она ласково ему улыбнулась: – Ведь верно, Хэмми?
– Да, верно. – Восьмилетний мальчишка энергично закивал. – Если придется, я и на одной ноге отсюда убегу, – добавил он с ухмылкой.
– Вот видишь? – Хейд снова взглянула на Минерву. Старуха что-то проворчала себе под нос и подошла поближе, чтобы посмотреть на ногу мальчика.
– Я вот что тебе скажу, милый. – Старуха строго посмотрела на Хэма. – Если ты убежишь до того, как Хейд тебя отпустит, тебе уже никакие припарки не понадобятся.
Мальчик
– Хорошо, я не двинусь с места. Обещаю.
Тут из соседней комнаты снова раздался крик, и Минерва громко сказала:
– Иду-иду, Мэри. Только когда же ты перестанешь вопить и вытолкнешь, наконец, младенца наружу?
Хейд многозначительно посмотрела на Хэма, затем, поднявшись, взяла с полки кувшинчик с луковой припаркой и другие целебные травы. Когда она вернулась на место, мальчик послушно положил ногу ей на колено.
– Вот и хорошо, – сказала довольная Хейд с улыбкой. Она взяла пригоршню листьев и принялась растирать их в ладонях. Растирала же до тех пор, пока они не превратились во влажную массу. – А сейчас, Хэм, будет немного жечь, но зато ты ничего не почувствуешь, когда я стану очищать и сушить рану.
Глаза мальчика округлились, но он сидел тихо. Когда же Хейд принялась втирать массу из перетертых листьев ему в ногу, он громко закричал, и Хейд, чтобы как-то отвлечь его, сказала:
– Расскажи мне, что сегодня происходит в замке. Наверное, что-нибудь интересное… Знаешь, я видела сегодня каких-то незнакомых всадников. Кто они?
Хейд взяла лезвие, чтобы вскрыть гнойник, и мальчик, крепко зажмурившись, вцепился пальцами в табуретку.
– Они прибыли из Гринли, – пробормотал он с дрожью в голосе. – К лорду Найджелу.
Хейд направила лезвие в рану на ноге Хэма, и оттуда почти тотчас же стал вытекать густой желтый гной, чуть окрашенный кровью. Потом девушка осторожно давила кончиками пальцев на воспаленное место, чтобы ускорить выделение гноя. И она по-прежнему разговаривала с мальчиком.
– Но среди всадников я не заметила Баррета. – Хейд потянулась к жаровне, на которой стоял горшочек с теплой водой. – Неужели его среди них не было? – Окунув в воду чистую тряпицу, она обмыла ногу Хэма.
Мальчик выдохнул с облегчением и открыл глаза – должно быть, боль прошла.
– Да, там не было Баррета, – закивал Хэм. – Были только воины лорда Тристана.
– Но, Хэмми, ведь лорд… – Хейд внезапно умолкла, осознав, что означали слова мальчика. – Неужели он приехал? – спросила она, переходя на шепот.
– Да-да, приехал, – подтвердил Хэм. – Лорд Тристан уже прибыл в Гринли вместе со своими воинами.
Какое-то время Хейд молчала, осторожно смазывая рану луковой мазью. Затем, наложив свежую повязку, с улыбкой сказала:
– Вот и все, Хэмми. – Она сняла ногу мальчика со своего колена. – Я знаю, что уже теплеет, но все же надень башмак и носи его до тех пор, пока мазь не высохнет. А через три дня снова покажи мне ногу. Понял?
– Да, – кивнул Хэм и посмотрел на дверь.
– Что ж, тогда беги. – Хейд снова улыбнулась.
Когда малыш ушел, Хейд стала в волнении расхаживать по комнате. «Итак, Молот
Из соседней комнаты вновь донесся пронзительный крик, а затем послышался плач младенца, четвертого ребенка в семье Мэри. Эта женщина пришла в Сикрест из Гринли много лет назад и вышла замуж за Джона, также покинувшего Гринли. Но неужели теперь, после прибытия лорда Тристана, им придется возвращаться?
Но появление лорда Тристана сулило и другие неприятности, и теперь у Хейд возникли серьезные основания для беспокойства. Вскоре, после того как лорд Найджел предъявил права на Сикрест, а также на Эллору и Солейберт, новый король Англии занялся поисками сильных союзников из числа лордов. И Найджел обещал отдать свою юную падчерицу в жены Тристану Д'Аржану, любимому рыцарю короля Вильгельма. Желая доставить королю радость, Д'Аржан принял предложение и обещал жениться, когда Солейберт войдет в брачный возраст, а Гринли по приказу Вильгельма отстроят заново.
И вот теперь, когда Гринли восстал из праха, самый свирепый из воинов Вильгельма прибыл в свои владения. А это означало, что ей, Хейд, придется расстаться со сводной сестрой.
– Ах, неужели это действительно случится? – прошептала девушка и тотчас же почувствовала, что на глаза ее навернулись слезы, а в висках появилась жгучая боль.
– Иди сюда, Хейд, – послышался из другой комнаты голос Минервы. – Иди, посмотри на младенца!
– Да-да, я сейчас. – Хейд заморгала, пытаясь избавиться от непрошеных слез. Когда же боль в висках исчезла, она занялась сбором трав для отвара – последствия родов у Мэри всегда длились долго.
– Что же мне теперь делать? – прошептала Берти, глядя на Хейд.
Сестры сидели в углу зала и делали вид, что занимаются рукоделием. Хейд на всякий случай осмотрелась, но их никто не подслушивал.
– Откровенно говоря, не знаю, – ответила она. – Лорд Найджел сказал тебе хоть слово?
– Нет, ничего не сказал. – Солейберт покачала головой. – Хотя я знаю, что в своем послании лорд Тристан упомянул обо мне. Мать тоже не получила вестей, если не считать того, что ей давно было известно о намерении лорда Тристана посетить Сикрест, чтобы забрать своих людей и… – Берти нервно сглотнула, – и свою невесту.
– Но он не может забрать тебя, – возразила Хейд. – Вы же еще не обвенчались.
– Ручаюсь, что скоро это случится, – сказала Солейберт, отправляя в рот бисквит – третий за то время, что они с Хейд сели заниматься рукоделием.
Прожевав, она продолжала:
– А что, если он будет меня бить? Думаю, что лорда Тристана неспроста прозвали Молотом Вильгельма. Ходят слухи, что он свирепый воин и вспыльчивый человек.
– Если он станет тебя бить, это произойдет только раз, – заявила Хейд. Нечаянно уколов палец, она сунула его в рот, а потом ткнула им в сестру, чтобы придать веса своим словам. – Если он хоть раз ударит тебя, немедленно дай мне знать, и я тотчас же поскачу в Гринли и лишу его обеих рук.