Влюбляясь в тебя
Шрифт:
– Ух, Пейдж, – вставила Элли, – а ведь он прав.
– Знаю, – подмигнула ей Пейдж, – но еще он думает, что товары там соответствующего качества. Он никак не возьмет в толк, что товары там ничем не отличаются, если не считать их цены. И потом, это так весело – бродить среди всего этого беспорядка, будто в поисках зарытого сокровища. Нужно иметь сноровку и железные нервы, чтобы отрыть клад и вырвать его из-под носа у других охотников за сокровищами.
Эллисон оторвала взгляд от дороги, чтобы восхищенно взглянуть на Пейдж.
– Ты уверена, что мы с тобой не близнецы, которых разлучили с рождения?
– Скорее
Рори смотрела, как девушка, звонко смеясь, складывает карту и запихивает купоны обратно в папку, которую она принесла с собой. Ей показалось забавным, что Пейдж держит купоны на скидки в кремового цвета папке со своей тисненой монограммой на обложке. И что она надевает бриллианты и дорогую одежду, чтобы пойти в магазин распродаж.
– Знаешь, – заговорила Пейдж после короткой паузы, – меня всегда интересовала одна вещь.
– Что именно? – спросила Элли, краем глаза взглянув на Рори, которая откинула голову на спинку сиденья и закрыла глаза. Казалось, она сейчас погрузится з сладкий сон.
– Легенда о «Жемчужине», – проговорила Пейдж, и мягкий тембр ее голоса причудливо смешивался с шепотом листвы проносившимся мимо деревьев. – Я знаю, что «Жемчужина» – это и есть сама Маргарита, а вовсе не простая жемчужина, но как человек может быть счастливым талисманом семьи?
– Это связано с историей ее рождения, – объяснила Эллисон. – Маргарита была дочерью француженки, проститутки из Нового Орлеана, и родила дочь в публичном доме. Креолка, которая принимала роды, была колдуньей. Она знала, что мать Маргариты собиралась отдать младенца в приют, и сердце ее разрывалось от жалости, ведь она знала, как ужасна была жизнь в таких приютах. Когда малышка родилась, она взяла ее на руки, подняла над головой и назвала Маргаритой, что значит «жемчужина», а потом произнесла магическое заклинание: «Кто владеет этой жемчужиной, тому даровано будет счастье». Жаль, что она не сказала «заботится» вместо «владеет», но слова были произнесены, и заклинание сбылось.
– Колдовское заклинание? – восторженным шепотом повторила Пейдж. – А ты веришь, что такое существует?
Эллисон задумалась на мгновение.
– Не знаю, верю ли я. Но мать Маргариты была суеверной – и жадной. Она оставила у себя ребенка, только для того чтобы посмотреть, сбудется ли предсказание. Действительно, через несколько месяцев один богатый джентльмен влюбился в нее и, ослепленный страстью, сделал своей женой и увез в свой далекий город. Его благосостояние стало быстро расти, и жена сказала ему, что причиной тому – Маргарита, после чего разумный джентльмен, что бы ни происходило, не решался оставить свою жену, приносившую ему богатство.
– Еще бы! – засмеялась Пейдж.
– Он до безумия любил Маргариту, – продолжала Элли. – Кто знает, была ли это искренняя привязанность или корысть. Он потакал всем ее желаниям. Девочка любила музыку, и он брал ее в оперу каждый раз, когда шел туда с ее матерью. А когда Маргарита выросла, она сама стала петь на сцене. Театр, в котором начиналась
– Он тогда уже жил в Галвестоне, да? – спросила Пейдж. Эллисон кивнула.
– Он был старше ее и не особенно красив, но в своем дневнике Маргарита писала, что «страшная сила окружала его, словно магическая мантия, искушая и притягивая, но в то же время пугая зловещим холодом».
– У вас есть ее дневник?
– Да. Две тетради написаны ее рукой – я прочитала их, поскольку знаю французский, – и переводы на английский язык, которые сделала наша прабабушка. Но слушай дальше. Когда Генри Ле Рош впервые увидел Маргариту на сцене, он готов был поклясться, что влюбился в нее с первого взгляда. Однако она уже не раз слышала признания в любви и хотела мягко отказать ему. Но Генри был не из тех мужчин, кто мог смириться с отказом. Он не давал ей покоя: засыпал цветами и жемчугом, обещал исполнить все, что она только пожелает, если согласится принадлежать ему. Но Маргарита в то время была богатой и независимой женщиной и не желала никому принадлежать. Ее условием была свадьба. И в конце концов после долгих месяцев бесплодных ухаживаний Генри сдался и сделал ей предложение.
– Как романтично.
– Не сказала бы, – возразила Элли. – Как только они поженились, его щедрость и ласка исчезли без следа. Он избил свою жену в первую же брачную ночь, чтобы показать ей, что она отныне стала его собственностью и он волен делать с ней все, что захочет.
– Это ужасно! – воскликнула Пейдж.
– Да, ужасно, – спокойно подтвердила Эллисон.
Сидя с закрытыми глазами на заднем сиденье, Рори злилась на сестру за то, что та рассказывала Пейдж семейную легенду. Так легко было представить себе все это, ощутить своим сердцем отчаяние и горе Маргариты.
– Их первая брачная ночь была только началом, – продолжала Эллисон. – Несмотря на то что Генри был жесток с женой, его состояние стало стремительно расти с того момента, как он привез Маргариту на остров и запер в построенном специально для нее доме. Однажды, когда он особенно жестоко избил ее, Маргарита попыталась сбежать, пока его не было на острове. С тех пор дом, подаренный ей на свадьбу, превратился для нее в настоящую тюрьму.
– Какой ужас! – сказала Пейдж. – Но если ее держали взаперти, как же она встретилась с капитаном Кингсли? И как ей удалось остаться с ним наедине, чтобы стать его любовницей?
– Ты забываешь, – сказала Эллисон, – что капитан Кингсли был контрабандистом, причем очень ловким и искусным. Он умело скрывался от людей, чтобы достичь своей цели, оставаясь незамеченным. С той минуты как капитан Кингсли увидел Маргариту, он стал одержим ею. Сначала она отвергала его, страшась гнева мужа, да и просто потому, что была замужней женщиной. Она ненавидела мужа, но свято верила, что должна соблюдать данную ею перед алтарем клятву. Однако перед капитаном Кингсли трудно было устоять. Властный, уверенный в себе красавец, он был готов сделать все, чтобы добиться ее благосклонности, даже умереть, спасая ее.