Вместе или врозь?

Джордж Эмили

— Это я… я сказала ему.

Выражение полнейшего изумления на лице Питера сменилось раздражением.

— Зачем вам понадобилось лгать? Мы ведь с вами едва знакомы.

— Это был сумасшедший, необдуманный поступок с моей стороны… Я хотела показать Филиппу, что у меня кто-то есть, и ваше имя первым пришло мне на ум.

— Весьма признателен! — В ярости Питер запустил пальцы в свою густую гриву. — Нэнси, когда я приглашал вас поужинать со мной, мне даже во сне не могло присниться, что вы воспримете это как предложение руки

и сердца!

— Вы имеете полное право злиться на меня, — покаянно прошептала Нэнси. — Мне очень жаль, что все так вышло.

— Я должен объяснить ему, что…

— Нет! — почти истерично выкрикнула Нэнси и с мольбой уставилась на Питера. — Пожалуйста, сделайте это для меня. — Она прикрыла ладонью его руку, лежавшую на столе. — Филипп пробудет здесь всего два дня, и я просила его никому не говорить о нашей с вами помолвке.

— Если он решит снимать фильм в вашем поместье, он пробудет здесь гораздо дольше, — сухо возразил Питер. — Но главное, я не гожусь для таких игр. Если вы хотите заставить этого парня ревновать вас, найдите другого статиста, а меня увольте.

— Я вовсе не хочу вызвать в нем ревность!

— Тогда зачем весь этот спектакль?

Нэнси тяжело вздохнула. Она была в отчаянии. В эту минуту она была похожа на маленькую испуганную девочку. Ее плечи поникли, словно придавленные тяжким грузом.

— Вы можете ругать меня, но мне надо было как-то отгородиться от своего бывшего мужа. — Нэнси увидела, что Филипп возвращается и быстро заговорила: — Я знаю, что поступила нечестно. Не могу понять, что нашло на меня. Разве вам не приходилось говорить или делать что-то такое, что вас потом самого удивляло?

Питер не успел ответить, так как в этот момент вернулся Филипп.

— Я взял на себя смелость угостить тебя вином, Нэнси.

— Спасибо. — Алкоголь был для нее сейчас как нельзя кстати.

Филипп сел за столик и поднял свой бокал с виски.

— За вас, желаю вам счастья!

Нэнси заёрзала на стуле. В горле у нее пересохло, когда Питер встретился с ней взглядом.

Загнанная в угол и не знавшая, как оттуда выбраться, она вдруг поспешно спросила:

— Питер, помнишь о земле, которую ты хотел арендовать? Думаю, что смогу устроить тебе хорошую сделку.

Он ошеломленно уставился на нее и, с трудом придя в себя, спросил:

— Насколько хорошую?

— Она превысит все твои ожидания, — веско ответила Нэнси.

— Эй, вы! Я провозгласил тост за вашу грядущую свадьбу! — прервал их диалог Филипп. — Вы можете забыть о делах хотя бы на время?

За столиком наступила тишина. Затем Питер поднял свой бокал и весело сказал:

— Извините, Филип. Пьем за будущее.

У Нэнси словно гора с плеч свалилась. Дрожащей рукой она поднесла свой бокал к бокалу Питера.

— Расскажите, как вы познакомились, — попросил Филипп, откинувшись на спинку стула. Он переводил взгляд с одного на другого.

Рука у Нэнси задрожала сильнее,

и она вынуждена была поставить свой бокал на стол.

— Как мы познакомились? — повторил Питер и посмотрел на Нэнси. В его глазах плясали веселые чертики. — Нас свела одна ретивая овца. Она незаконно промышляла в моих владениях, так что мне пришлось изловить ее и отвезти хозяйке. Как только Нэнси открыла мне дверь, между нами вспыхнула любовь с первого взгляда.

Питер протянул руку и нежно накрыл ладонью руку Нэнси — так же, как это сделала она несколько минут назад. Но если в жесте Нэнси заключалась мольба о помощи, то в движении

Питера сквозил явный соблазн. Он медленно скользил большим пальцем по гладкой коже ее руки, вызывая у Нэнси приятную истому.

— Я подумал: Боже, какая красивая женщина. — Голос Питера звучал низко и очень интимно. Он говорил так, словно они сидели за столиком вдвоем. — Я был полностью очарован. Вот женщина, с которой я хочу прожить до конца моих дней, сказал я себе в ту минуту.

— Но вы же совсем не знали ее, — возразил Филипп.

Его слова вывели Нэнси из колдовского оцепенения. Она резко выдернула руку из пальцев Питера.

— Конечно, не знал. Питер излишне романтичен.

— Но, дорогая, тебе как раз и нравится во мне эта черта, — изображая удивление, нараспев проговорил Питер.

Нэнси кипела от бессильного гнева. Его это развлекает! — зло подумала она, глядя на его довольную физиономию.

— Нэнси тоже всегда была романтиком в душе, — задумчиво произнес Филипп. Мужчины одновременно посмотрели на нее, один — печально, другой — озорно улыбаясь. — Поэтому она и сбежала в Луизиану. Здешняя природа, очевидно, соответствует ее романтическому настроению. Но знаете, Питер, Нэнси горожанка до мозга костей, она не сможет быть счастлива в этой глуши.

Нэнси с возмущением посмотрела на бывшего мужа. Как он смеет говорить обо мне в таком снисходительно-небрежном тоне да еще в моем присутствии?!

— Я вижу, Филипп, ты действительно плохо меня знаешь, — сухо возразила она. — Уверяю тебя, я могу сообразить, что мне нужно в этой жизни, — добавила она с нескрываемым сарказмом.

— Да уж, — подхватил Питер, — вы напрасно беспокоитесь о Нэнси. Она просто рождена для фермерства. Каждое утро встает с петухами, и к пяти утра у нее уже все коровы подоены.

— Не может быть! — воскликнул потрясенный Филипп. Он прекрасно помнил, как его бывшая жена любила понежиться в постели по утрам.

Нэнси, метнув на Питера убийственный взгляд, проговорила елейным голосом:

— Дорогой, ты немного преувеличиваешь. Раньше пяти тридцати я не встаю.

Питер ухмыльнулся и продолжил свою игру:

— Да, любовь моя, но это случается, когда я задерживаю тебя в постели.

Лицо Нэнси стало пунцовым.

— Я должна извиниться, мне надо идти, — быстро проговорила она, взглянув на свои часы.