Вместе с Россией
Шрифт:
Богемия, замок Конопишт, июнь 1914 года
Захудалая станция маленького чешского городка Бенешов, что лежит в пятидесяти километрах на юг от Праги, давно не знавала таких спешных приготовлений к высокому визиту, как накануне 12 июня. Эта станция играла особую роль на железных дорогах империи. На запасном пути здесь всегда стоял под парами личный поезд наследника престола эрцгерцога Франца-Фердинанда, любимая резиденция которого — замок Конопишт — расположена всего в двух километрах от городка. По пыхтящему и сверкающему медными частями паровозу
Утром 12 числа всю станцию изукрасили черно-бело-красными флагами Германии, и стало ясно, что ждут кого-то из Берлина…
В 9.30 с севера показались новенький локомотив Борзига и сверкающие лаком вагоны экстренного поезда. Когда состав остановился, оркестр заиграл марш германского императора.
Долговязый, затянутый в корсет, в шляпе с плюмажем, эрцгерцог Франц-Фердинанд направился к вагону императора германцев. Его сопровождала супруга — графиня Хотек.
Церемония встречи была краткой — кайзер и эрцгерцог пожали друг другу руки; графиня Хотек, статная дама с крупными чертами лица и с великолепными собственными волосами, одарила Вильгельма чарующим взглядом и букетом роз. После этого хозяева и гости, среди которых внимание своим морским мундиром привлекал адмирал Тирпиц, расселись по авто, и колонна машин тронулась в короткий путь до замка.
Скуповатый наследник австрийского престола собрался было подробно рассказать германскому императору, во сколько ему обошлась перестройка замка архитектором Моккером, но автомобили промчали остаток дороги так быстро, что Франц-Фердинанд не успел сообразить, как заинтересовать подробностями Вильгельма. Машины остановились у балюстрады, где гостей и хозяев низкими поклонами приветствовал дворецкий.
Адмирала Тирпица и других сопровождавших Вильгельма офицеров мажордом повел по отведенным для них покоям, а Вильгельм и Франц-Фердинанд, словно закадычные друзья, бог весть сколько лет находившиеся в разлуке, отправились вдвоем в розарий поговорить наедине.
— Ваше высочество, — обратился Вильгельм к д’Эсте, — сделаны ли все распоряжения для ведущих газет вашей монархии, как мы условливались с вами в письмах?
— Не беспокойтесь, ваше величество! — с любезной улыбкой ответил Франц-Фердинанд. — Австрийская пресса получила инструкции подчеркнуть аполитичность нашей встречи. Завтра и послезавтра все газеты выйдут с передовицами, по смыслу которых будет видно, что германский император и наследник австрийского престола встретились в Конопиште для созерцания цветущих там роз, коими давно интересовался император…
— Это прекрасно — столь мудро дирижировать прессой! — одобрил предусмотрительность хозяина германский император и тут же тщеславно похвалился: — Я вообще считаю прессу важным инструментом политики и частенько задаю ей тон.
Несколько сутуловатый, словно в полупоклоне, Франц-Фердинанд при этих словах улыбнулся в усы. Ему недавно докладывали, что привлекшая внимание грубая статья «Русский сосед» в германской газете «Берлинер тагеблатт», яростно подстрекавшая Австрию против России и снабженная примечанием редакции, что она получена из «особого источника», написана собственноручно германским императором.
Франц-Фердинанд понимал, что Вильгельм приехал к нему отнюдь не любоваться розами. Он выжидал, когда цель визита откроет сам император. Гогенцоллерн не заставил себя ждать.
— Фон Тирпиц докладывал мне месяц назад, что англичане начали с русскими военно-морские переговоры… — почти выкрикнул гость. — А фон Мольтке заявил по этому поводу: «Начиная с этого времени любая отсрочка будет уменьшать наши шансы на успех». Мольтке прав — Россия сейчас не готова и пойдет на любые уступки…
— О да! — подтвердил эрцгерцог. — Мой генеральный штаб считает также, что русские будут готовы не ранее чем через два года…
— Вот и хорошо! Я прибыл к вам, чтобы договориться о скорейшем начале нашего соединенного давления на Сербию… — продолжал свою дипломатию подстрекательства Вильгельм. Он знал, что Франц-Фердинанд неохотно склонялся к войне с российским императором, поскольку надеялся без прямого военного столкновения с Российской империей достичь всех целей по захвату югославянских земель и созданию триалистической Дунайской монархии. Поэтому кайзер решил убедить наследника австро-венгерского престола в необходимости большой войны, толкая его на Сербию, которую Россия, безусловно, примется с жаром защищать. Уж в этом-то Вильгельм был вполне уверен, поскольку через свою агентуру хорошо знал настроения в Петербурге.
— Нам необходимо немедленно использовать любой подходящий предлог для предъявления такого ультиматума Сербии, который она не смогла бы принять… Тогда, ваше высочество, вы сможете раздавить ее, как орех.
— Я целиком согласен с вашим величеством относительно Сербии, — эрцгерцог поправил свои импозантные усы, — но полагал бы преждевременным разрушать возможные предпосылки духовного объединения трех истинных монархий Европы в неспокойный век, когда социалисты бурно ведут свою пагубную работу против принципа легитимизма…
— Да, но с Россией, униженной поражением Сербии, будет значительно легче разговаривать, мой друг! — сменил резкий тон на заискивающий кайзер и, любезно щурясь, продолжал аргументировать свою точку зрения: — У кузена Ники сейчас не хватит сил, чтобы вмешаться на стороне Сербии… Австрия может рассчитывать на надежную поддержку, если принятые вами против славян карательные меры приведут к конфликту с Россией!
Эрцгерцог молчал, размышлял над сказанным. Вильгельм решил продолжать атаку.
— К тому же, мон шер, французы, которым вообще делать нечего на Балканах, лезут к вашим соседям, вооружают балканские армии своими пушками и винтовками… Они интригуют против германского духа и германских князей, царствующих над дикими славянскими ордами и другими полукочевниками Балкан… Если дело так пойдет, то через два года вы столкнетесь здесь с новой маленькой профранцузской Антантой…
Эрцгерцог упорно молчал. Он очень не хотел ради Вильгельма отказываться от своей старой идеи союза трех императоров в будущем почти революционном мире. Ведь Сербия, как спелый плод, может сама сорваться в руки Габсбургов без войны с Россией, и тогда резонно будет создать в Дунайской империи славянский противовес, препятствующий центробежным мадьярским устремлениям…