Вместе с Россией
Шрифт:
— Господин военный министр! — обратился президент к старому другу и соратнику. — Вам надлежит усилить нажим на Петербург, чтобы русские как можно скорее начали свое наступление и как можно больше войск ввели в дело!
— Господин президент, это уже исполнено, — важно повернул свою круглую голову на толстой шее Мессими. — Мое министерство и главная квартира армии постоянно указывают на это обстоятельство русскому военному агенту, графу Игнатьеву. Как мы знаем из перехвата его корреспонденции в Петербург, граф ежедневно подгоняет шифрованными телеграммами своего главнокомандующего, великого князя. Впрочем, Николай
Узкие щелочки глаз на монгольского типа лице месье президента сузились от удовольствия еще больше. Президент пригладил свои короткие редкие волосы, потом по-простецки почесал клиновидную бородку.
— Мой дорогой Мессими, мой дорогой Гутье! — начал Пуанкаре, заговорщицки понизив голос. — Я пригласил вас, чтобы обсудить еще одну деликатнейшую проблему…
Министры обратились в слух.
— Сейчас в Средиземном море крейсируют два новейших германских корабля. Это линейный крейсер «Гебен» и легкий крейсер «Бреслау». «Гебен» сильнее любого нашего или английского корабля на этом морском театре. По данным союзного британского адмиралтейства, оба крейсера могут быть направлены Тирпицем в Черное море для укрепления турецкого флота в случае войны Турции с Россией. Так ли это? — обратился президент к морскому министру.
— Совершенно верно, ваше высокопревосходительство, — отозвался тот, и лицо его выразило недоумение. — Начальник морского генерального штаба вице-адмирал Пивэ настаивает на том, чтобы отправить в Тулон приказ нашим доблестным морякам атаковать каждое германское военное судно, которое окажется в пределах видимости.
— Вы уже отправили такой приказ? — забеспокоился Пуанкаре.
— Нет, я только подготовил телеграмму… — продолжал недоумевать морской министр.
Президент облегченно вздохнул.
— Мой дорогой Гутье, — вкрадчиво промолвил он. — Учтите, что Россия проявляет наибольшую заинтересованность в разделе Турции, которого мы ни в коем случае не можем допустить, поскольку эта страна приносит Франции очень, очень много золота. Мы и наши английские друзья серьезно озабочены тем, чтобы Россия в самом начале войны не смогла захватить своими силами Константинополь и проливы… Вы представляете, что будет, если русский десант возьмет с моря Константинополь и закрепится на Дарданеллах и Босфоре? Это будет конец нашего влияния в Малой Азии и на Балканах!
Недалекий морской министр сделал вид, что все прекрасно понял, хотя и не сразу сообразил, как можно столь коварно выступать против своего союзника, от которого к тому же ждешь немедленной помощи. Но, будучи опытным политиканом, Гутье предпочел не задавать вопросов, рассчитывая, что дальше все станет яснее.
— Итак, дорогой мой Гутье, вам следует послать в Тулон телеграмму с указанием командующему флотом не вступать в бой с германскими крейсерами «Гебен» и «Бреслау», а теснить их в восточный сектор Средиземного моря, чтобы они пришли в Турцию и укрепили собой слабый турецкий военно-морской флот. Имея две столь мощные боевые единицы, турки отобьют любую попытку русских
— Это гениальная идея! — оживился доселе молчавший военный министр. — Ведь если «Гебен» и «Бреслау» останутся в Средиземном море, баланс сил сложится не в пользу флотов нашего и британского… Тогда труднее будет рассчитывать на вступление в войну Италии на нашей стороне, к чему мы должны так же всемерно стремиться!
— Может быть, — робко попытался вставить слово морской министр, — все-таки лучше потопить «Гебен» и «Бреслау» в Средиземном море, не выпуская их в Турцию?
Румяное, с мясистым красным носом лицо Мессими выразило недоумение, смешанное с презрением. «И это военно-морской министр!» — казалось, говорила его гримаса.
Пуанкаре спокойно повторил еще раз:
— Германские крейсера следует отогнать в восточную часть Средиземного моря! Вы поняли, господин министр?! Если у вас имеются другие предложения, то оставьте их до завтрашнего заседания совета министров. Коллеги разъяснят вам полную необходимость этого!
— Что вы! Что вы, господин президент! — совсем оробел Гутье. — Я исполню ваш приказ, не извольте сомневаться…
…Морской министр настолько растерялся от всех забот, свалившихся на него, что не только не ответил на запрос командующего средиземноморским флотом вице-адмирала Буэ де ля Перера, что ему делать с «Гебеном» и «Бреслау», но не сообщил ему даже о начале войны!
Ля Перер и британский адмирал Милн, командующий английским флотом Средиземноморья, напрасно бороздили голубые просторы. «Гебен» и «Бреслау» спокойно отбункеровались на Сицилии и 10 августа вошли в Дарданеллы, имея только одну случайную перестрелку с английским крейсером «Глостер».
12 августа турецкое правительство объявило, что оно покупает у Германии два крейсера, и на их мачтах взвились турецкие флаги. Впрочем, для команд и командиров этот акт ничего не изменил.
С прибытием «Гебена» и «Бреслау» на Черном море установилось непрочное равновесие сил между российским и германо-турецким флотами, к чему и стремились коварные союзники России.
33. Петергоф, август 1914 года
Война была объявлена, но пока оставалась в России понятием отвлеченным. Лишь огромные толпы мобилизованных у воинских присутствий, безоружные колонны будущих солдат, нестройно шагающих в казармы и на железнодорожные станции, бесконечные молебствия духовенства во всех храмах о победе постоянно напоминали о ней.
Царская семья собиралась в Москву, чтобы, как писали газеты, «по обычаю державных предков искать укрепления духа в молитве у православных святынь московских». Наследник Алексей чувствовал себя плохо, самостоятельно ходить не мог, и отъезд несколько задерживался.
В тот же воскресный день, когда Николай Второй объявил в Николаевском зале Зимнего дворца свой манифест о войне, правительствующему сенату был дан именной указ:
«Не признавая возможным по причинам общегосударственного характера стать теперь же во главе наших сухопутных и морских сил, предназначенных для военных действий, признали мы за благо всемилостивейше повелеть нашему генерал-адъютанту, главнокомандующему войсками гвардии и Петербургского военного округа, генералу от кавалерии е.и.в.вел.кн. Николаю Николаевичу быть верховным главнокомандующим».