Вместе (сборник)
Шрифт:
Только к десяти часам пыл девушки иссяк. Но и Гош не выглядел свежим огурцом.
— На сегодня хватит. А завтра сделаем генеральную уборку.
— А эта какая была?! — поразился Гош.
— Ну, так, слегка убрались.
«Нет, я такие подвиги гигиенические не потяну».
Проводив девушку домой, Гош вздохнул и произнес:
— Не подойдет.
«Бастилия»
Дом, в который под давлением жизненных обстоятельств, был вынужден перебраться Гош, имел свою славную историю.
Постройки
Прожив вместе с городом все перипетии неуравновешенной российской жизни, дом незаметно приобрел и все черты приютившего его населенного пункта, отражая в своих окнах бессистемные перемещения все время чем-то озабоченных граждан, он стал привычен и узнаваем, как Эйфелева башня в Париже, однако название получил по имени другого символа французской столицы — «Бастилия». Название такое дом получил, можно сказать, случайно. Не штурмовали его революционные матросы и не освобождали из него «политических». Просто как-то заезжий партийный руководитель, рассекая неестественно большим животом, как танкер бульбой, прохладный воздух тенистых улиц, остановился возле дома и снизошел до замечания, адресованного то ли небесам, то ли сопровождавшей его свите:
— На Бастилию похож. Я в Берлине видел.
Название тут же приклеилось к дому, как птичий помет к лобовому стеклу автомобиля. «Бастилия», надо заметить, в исторических драмах, разыгрываемых в городе, играла довольно таки видную роль.
В революционное лихолетье здесь поочередно размещались штабы представителей воинств различных окрасок и мастей. Как собаки с удивительным постоянством метят одно и тоже место, так и воинские контингенты различных политический сил с поразительным упорством выбирали своим штабом еще теплые, после только что бежавшего противника, помещения «Бастилии».
Когда «красные» окончательно склонили народ на свою сторону и наступила вялая стабильность, здесь разместили Дом политпросвещения. Позже, во время гитлеровской оккупации, он переехал в Среднюю Азию, да так там и остался.
Во время войны немцы устроили в нем гостиницу для своих офицеров. Подпольщики несколько раз устраивали диверсии, положили кучу немцев, но те с арийским упорством продолжали селить туда все новых и новых военных.
После освобождения с «Бастилией» долго не могли определиться. Подо что ее только не отдавали! От приюта для беспризорных до склада мануфактуры.
В середине 60-х сюда переехало цирковое училище. Дом, наполнившись будущими воздушными гимнастами, клоунами, жонглерами сразу же преобразился. Солидное здание с серыми стенами недолго страдало от несерьезных жильцов — через десяток лет веселые студенты и их преподаватели куда-то переехали.
На освободившейся жилплощади как-то сразу появились жильцы. Произошло это в мгновение ока, и после уже никаких изменений в судьбе дома не происходило — по-видимому, поселившиеся держали оборону покрепче всех им предшествующих.
Несмотря на солидный вид, здание имело всего три этажа, но
В квартире номер 8 на третьем этаже этого знаменитого дома и проживал Игорь Перов.
Помогай, весна!
По тротуарам города по-провинциальному неспешно и причудливо извивалась серая гусеница праздношатающихся граждан. Весна пришла по-южному рано и сразу же, заявляя свои права, включила холодный душ для тех, кто не догадался взять с утра зонты. Из-за черных от переводнения туч румяное солнце подглядывало за влажными гражданами. Вездесущие коты (хотя, правильнее было бы употребить прилагательное с удвоенной «с», да простят меня эстеты и Куклачев), определяющие весну не по календарю, а по настроению, нагло поглядывая снизу, вальяжно бродили сразу по всему городу, ища любви.
Гош уже собирался покинуть просторы своей квартиры, когда на пороге появился его старинный приятель Витя Ленский, худощавый молодой человек, с умными глазами и светлыми волосами, что для девушек не совместимо, а у парней уживается.
— Ага, попался! Куда собрался? В эмиграцию?
— Нет. На бои гладиаторов.
— Участвовать?
— He-а, ставочку сделать.
— Ну, я бы на Спартака не ставил…
— Да, и я бы лучше на «Черноморец». Ведь дома играем! Витюха, привет!
— Здравствуй, здравствуй… Давненько не виделись.
— А, наверное, потому, что давно не заходил. Как же это тебя угораздило друга старого навестить?
— Так как-то, знаешь… шел мимо…
— Понимаю. Колумб, он ведь тоже не Америку плыл открывать.
— Вот, вот. А сейчас куда столь стремительно?
— Прогуляться, Витек. Суббота же сегодня.
— Что ж, присоединяюсь.
Когда они вышли во двор, солнце уже отогнало тучи на запад, которые затихли там и недобро смотрели. В огромной луже рядом с беседкой пытались утопиться голуби.
Тепло и свет, щедро розданные Королем-солнцем своим подданным на далекой планете Земля, произвели с ними удивительные метаморфозы. Грязь, слякоть, лужи — все это, озаренное солнечными лучами, не внушало людям брезгливость и неприязнь, а скорей радовано преддверием времен еще более благоприятных.
Друзья давно не виделись и поэтому вначале общались в основном улыбками. Потом перешли к новостям.
— У меня бабушка умерла.
— Слышал, Гош.
— Наследство оставила.
— Тоже знаю.
— И про условие знаешь?
— Знаю. Миха говорил..
— Так что делать, Витя?
— Что, что? Жениться.
Витя сказал это так просто, что Гош от удивления не заметил, как наступил в лужу.
— Ох, ты какой лихой! «Жениться»! По любви, вроде бы, полагается.
— Ну, так влюбись.
— Десять минут тебя вижу, а ты меня ценными советами уже засыпал.
— Резко расширь круг знакомств с девушками, и в одну из них ты наверняка влюбишься.
— Куда уж шире!
— А ты расширяй, не стесняйся.