Вмурованные
Шрифт:
В тот день она сделала несколько снимков: пожарный на фоне пылающего здания и сумеречного пеплопада, заброшенная строительная площадка в пригороде, деревья в парке, в чьих кронах запутались лучи солнца, пешеходный переход в центре Парижа, сфотографированный с крыши небоскреба. Неплохой материал для очередного номера. Однако когда городские сюжеты были проявлены на бумаге, вместе с ними проявились персонажи, которые, как она считала, не попадали в объектив фотоаппарата. Например, рядом с пожарным оказался полупрозрачный мужчина, одетый в лохмотья, его лицо жутко шокировало Анжелин, так как являло собой глубокую рану, кишащую красными личинками; рядом с деревом в солнечном парке стояла обнаженная девушка, ее кожа по непонятным причинам отделялась от тела небольшими кусочками и падала на землю подобно дождю, выставляя напоказ оголенные мышцы; безлюдная строительная площадка была усеяна останками людей и животных. Придя в полное замешательство, Анжелин решила показать
— Обратись к анонимному психиатру, — посоветовал Леон, заместитель Анжелин. — В последнее время ты слишком много работала, возможно, это сказывается усталость… И поменьше говори людям о том, что видишь на фотографиях. Уже начинают ходить слухи. Отправляйся в отпуск. Пока тебя не будет, я постараюсь все уладить.
Врач не выявил у Анжелин психического расстройства. Так же, как и Леон, психиатр посоветовал какое-то время отдохнуть от работы, и как можно дальше от города.
Она сняла домик на три недели, небольшой двухэтажный коттедж на окраине деревушки, окруженной пшеничными полями и виноградниками. Свежий воздух, живописные виды из окон, приветливые соседи и полное отсутствие шума и грязи мегаполиса благоприятно подействовали на Анжелин с первых дней. В этом райском уголке исчезла бессонница, которая преследовала ее в Париже. Солнечные ванны и увлечение кулинарным искусством унесли прочь неприятные воспоминания, казалось, что теперь жизнь пойдет по-другому. Возле камина лежала ее походная сумка, хранившая в себе злополучные фотографии, долгое время Анжелин не решалась заглянуть туда. Но ведь если сейчас ее нервы и душевное состояние пришли в норму, то на снимках не должно быть страшных образов. Перед тем как заглянуть в сумку, она вышла на веранду, чтобы вдохнуть сладостную, успокоительную прохладу виноградника. Летняя ночь стояла на пороге дома: лунный кувшин проливал свет ночного солнца в открытые окна, рой светлячков кружился рядом с лампой, что висела у входа, с далеких полей веяло спокойствием. Пейзаж, который открылся ей со ступенек веранды, был настоящим воплощением лесной дремоты в лунную ночь, этот вид был слишком красив для одного человека. Анжелин вернулась в дом, чтобы взять фотоаппарат. Но сначала нужно было взглянуть на снимки. Она извлекла бумажный конверт из сумки и открыла его. Чудовищно! Образы не исчезли! Люди, раны. Она пересмотрела снимки десятки раз, тасуя их словно колоду карт, но сюжеты оставались неизменны, и только треск дров в камине подсказал, что нужно делать. Анжелин сожгла фотографии. В пламени они зашипели, словно беконные шкварки, и тут она услышала низкий голос, который произнес слово «Бог». Если бы в тот миг Анжелин не уверовала в собственное сумасшествие, то она готова была бы поклясться, что голос возник из камина.
Что ж, возможно, действительно отец оставил ей в наследство не только состояние, но и душевную болезнь. Смирение и пустота заполнили душу Анжелин. В доме, что стоял посреди полей и виноградников, она осталась наедине со своим внутренним ужасом. Ей хотелось плакать, но всеобъемлющая подавленность не давала сделать этого, ей хотелось кричать, но страх привлечь внимание запечатал губы. Голоса подавленных эмоций зашептали что-то, но Анжелин не желала слушать их. Она вновь вышла на веранду, безумие тянуло ее навстречу темным деревьям, она хотела укрыться под их ветками и остаться там навсегда, в покое и лесной тишине. Никто и никогда не увидит ее такой.
Но что-то удерживало ее. В первые минуты она решила, что это страх, но в действительности это оказалось любопытство. Ее внимание привлекла одна из деревянных балок, которая подпирала крышу веранды. Продольные трещины часто паразитируют на таких опорах, но на этот раз они расширились настолько, что создали узор, напоминающий сеть, причем внутри ячеек явно что-то шевелилось. Это насекомые, пожирающие деревянные конструкции, или очередная галлюцинация? Анжелин подошла поближе и заглянула в трещину. Ощущение ужаса овладело ей, оказалось, что проявления душевного расстройства не ограничиваются странными изображениями на снимках, теперь внутри деревянной балки она видела плачущую девушку, чье лицо было покрыто уродливой сыпью. Это было то же самое, как если бы Анжелин заглянула в замочную скважину и увидела тусклую комнату с человеком внутри. Еще больший ужас вызвала так называемая одежда девушки — вместо ткани ее тело покрывали раскрытые крылья летучих мышей. Маленькие перепонки росли из девушки в абсурдном беспорядке: вертикально, горизонтально, на руках, ногах и на шее.
Видение оказалось слишком правдоподобным, даже запах гниения повис в воздухе. Анжелин собиралась отступить назад, она подумала, что если отойти от балки, то замкнутый мир и его пленница исчезнут. Неожиданно сквозь слезы девушка произнесла какие-то слова. Она несколько раз
Возможно, ее глаза еще не отвыкли от света уличной лампы, поэтому здесь так темно. Возможно, она перепутала расположение комнат, из-за чего натолкнулась на стену. Возможно, паника лишила ее слуха, и ей не слышен треск дров в камине. Слишком много оправданий и естественное желание оттянуть время. Анжелина готова была поверить в какую угодно нелепицу, связанную с нарушением органов чувств, но только не в это, ведь она вернулась не в дом, а в какую-то каменную комнату. Вернее, это была башня, чьи каменные стены захватили ее в круг, не оставив даже намека на то, что в них есть дверь или окно. Несмотря на маленькие размеры, высота башни была неправдоподобно колоссальной, а ее своды оканчивались стеклянным витражом. Из-за большой удаленности Анжелин не смогла разглядеть композицию витража, однако света, проникающего сквозь цветное изображение, вполне хватало на сносное освещение темницы. Вопросы о том, как она попала сюда, отошли на второй план, после того как, бесплодно бродя вдоль стены, Анжелин наткнулась на две большие кучи мяса. Зловоние, крупные кости и внутренние органы притаились в самой плохо освещаемой части башни. Осмотр останков вызвал в ней непреодолимое отвращение, она повернулась к ним спиной и упала на колени. Затем содержимое желудка излилось из ее горла. Ей было невыносимо пребывать рядом с останками, и она отползла от них как можно дальше. Присев на корточки, Анжелин обхватила колени руками. Неужели все происходящие творится только у нее в голове? Ведь вполне вероятно, что сейчас она сидит возле камина перед лужей рвоты с безумным взглядом? Если утром ее найдут в таком состоянии, то это положит конец ее карьере и нормальной жизни. Проклятый разум! Именно ее собственный разум заключил тело в темницу, но что может спасти ее сейчас? Быть может, боль?
Пальцы сами нащупали небольшой каменный выступ в стене, этот угол оказался достаточно острым. С силой она провела тыльной стороной ладони по отполированному краю. Анжелин ощутила боль и теплоту крови, что заструилась по запястью, но не возвращение рассудка. Она собиралась повторить свой опыт, но странный звук, подобный шуму упавшего на пол мяса, остановил ее. Повинуясь какой-то силе, две разложившиеся кучи приобрели форму. Она не застала процесс возрождения, но они были живы, в этом не было сомнения. Но почему она не кричит от ужаса? Почему не падает в обморок от их тошнотворного вида? Да, они были уродливы, но в то же время прекрасны. Близнецы имели человеческие головы раза в три большие, нежели у обычных людей, по их оскаленным черепам беспрерывно текли ручейки крови, заменяя кожу. Тучные тела не были наделены внешним покровом, однако их открытая мышечная ткань, кости, сосуды, все то, что таилось внутри, благодаря тонким сплетениям и изящным бардовым тонам превращало органы в шедевр абстрактного искусства. Из их позвоночников произрастали два ряда длинных голых костей, каждый ряд соединяла тонкая перепонка, вероятно, эти обглоданные отростки, были не чем иным, как крыльями.
Для себя Анжелин назвала их гниющими заживо или мясными ангелами, другие имена просто не подходили для обитателей башни. Прижавшись спиной к стене, она ожидала нападения, но видит бог, если эти твари притронутся к ней, она будет защищаться изо всех сил, у нее не было оружия, но по крайней мере были ногти и зубы. Конечно, им не составит труда убить ее, но вместе с ее смертью кто-то из них поплатится перегрызенным горлом. Один из них заговорил, и версия безумия начала таять в его хриплом, но в то же время убаюкивающем голосе:
— Твой отец, — сказала тварь. — Он был здесь.
— Не его плоть, — продолжил второй. — Его душа, она явилась сюда случайно.
— Такое бывает, — заскрипел зубами первый. — Мы не стали трогать его. Он был невменяем.
— Он посчитал, что за стенами башни находится прекрасный мир, — существо провело рукой вдоль своей груди.
— Но это не так, — возразил его брат. — Если вы окажетесь за этими стенами, то не вынесете увиденного.
— Кто вы? — наконец-то к Анжелин вернулся дар речи.