Вне игры

Кобен Харлан

– Грег был азартным игроком, – объяснил Болитар. – За эти годы он спустил несколько миллионов. Фелдер не растратил его деньги. Грег сам проиграл их.

Эмили покачала головой.

– Это невозможно, – сказала она. – Мы жили вместе почти десять лет. Я бы что-нибудь заметила.

– Игроки часто скрывают свою страсть. Они лгут, прячутся, крадут – лишь бы сделать ставку. Это как болезнь.

Глаза Эмили сверкнули.

– Значит, вот чем эта женщина хотела припугнуть Грега? Его страстью к игре?

– Думаю,

да.

– Но Грег точно играл? И потерял из-за этого все деньги?

– Да.

В ее взгляде вспыхнула надежда.

– Тогда ни один судья в мире не сделает его опекуном, – произнесла она. – Я выиграю дело.

– Судья отдаст ребенка скорее игроку, чем убийце, – возразил Майрон. – Или человеку, фальсифицирующему улики.

– Я уже сказала. Они были настоящими.

– Допустим, – согласился Майрон. – Но давай вернемся к шантажистке. Значит, она потребовала сотню штук.

– Верно.

– Как ты собиралась заплатить?

– Женщина заявила, что в субботу вечером я должна стоять рядом с платным телефоном у супермаркета «Гранд юнион». Предполагалось, что я приеду туда к полуночи и привезу деньги. Ровно в полночь она позвонит и назовет адрес на Сто одиннадцатой улице. К двум часам я буду на месте.

– Ты отправилась на Сто одиннадцатую улицу в два часа ночи со ста тысячами долларов? – В его голосе звучало недоверие.

– Я собрала лишь шестьдесят тысяч, – уточнила Эмили.

– Женщина об этом знала?

– Нет. Слушай, все это звучит дико, но ты не понимаешь, в каком отчаянии я находилась. Я была готова на все.

Майрон кивнул. Он понимал, на что могут быть способны матери. Любовь доводит до безумия, материнская любовь – тем более.

– Свернув за угол, я увидела, что из дома выходит Грег, – продолжила Эмили. – Меня это поразило. Он шел с поднятым воротником, однако я разглядела его лицо. Мы с ним давно женаты, но я ни разу не видела у него такого выражения.

– Какого?

– Абсолютного ужаса. Грег почти бегом бросился в сторону Амстердам-авеню. Я подождала, пока он скроется за углом. Затем я приблизилась к двери и нажала кнопку ее квартиры. Никакого ответа. Тогда я стала нажимать все кнопки подряд. Наконец кто-то мне открыл. Я поднялась и несколько раз постучала в ее дверь. Взялась за ручку. Замок был не заперт. Я открыла дверь. – Эмили остановилась. Чашка с кофе задрожала в ее руке. Она сделала глоток. – Наверное, это звучит ужасно, но я даже не заметила лежавшего на полу трупа. Я видела лишь свой последний шанс сохранить детей.

– И ты решила подбросить улики.

Эмили отставила чашку и посмотрела на Майрона. У нее был ясный и открытый взгляд.

– Да. Насчет всего остального ты тоже прав. Я выбрала детскую комнату, поскольку знала, что он никогда туда не ходит. Все было сделано так, чтобы, вернувшись домой, – тогда я не знала, что он сбежит, – Грег ничего не заметил бы.

Да, пожалуй, я зашла слишком далеко, но это не было враньем. Он убил ее.

– Неизвестно.

– Что?

– Вероятно, он просто наткнулся на ее труп, так же, как и ты.

– Ты серьезно? – Ее голос стал резким. – Разумеется, Грег убил ее. Кровь на полу была свежей. Он мог потерять все. У него имелись возможность и мотив.

– Как и у тебя.

– Разве у меня есть мотив?

– Ты хотела подставить мужа. И сохранить детей.

– Смешно.

– У тебя есть доказательства?

– Что?

– Доказательства. Я сомневаюсь, что полиция тебе поверит.

– А ты веришь?

– Я хотел бы увидеть доказательства.

– Какие, к черту, доказательства? – крикнула Эмили. – О чем ты говоришь? Тебе что нужно – фотографии?

– Любые факты, подтверждающие твою историю.

– Слушай, зачем мне ее убивать, Майрон? С какой стати? Она была нужна мне живой. С ее помощью я могла выиграть процесс.

– Хорошо, но давай представим, что у этой женщины действительно был компромат на Грега. Что-нибудь конкретное. Например, письмо или видеокассета. Предположим, шантажистка вела двойную игру. Она продала свой товар Грегу. Ты сама сказала, что он был там раньше тебя. Очевидно, он заплатил ей столько, что она решила разорвать вашу сделку. Затем ты вошла в ее квартиру. Увидела, что произошло. Поняла, что все шансы сохранить детей потеряны. И решила убить ее, чтобы подставить того, кто был больше всех заинтересован в се смерти, то есть Грега.

Эмили покачала головой:

– Чепуха.

– Ты ненавидела Грега, – напомнил Майрон. – Он сыграл с тобой в грязную игру, ты ответила тем же.

– Я ее не убивала.

Болитар посмотрел на улетающую стайку дроздов. Двор выглядел пустым, словно вымер. Он подождал пару секунд и повернулся к хозяйке дома:

– Я знаю про ту кассету. С тобой и Пробой.

В глазах Эмили вспыхнул гнев. Пальцы крепко вцепились в чашку. Майрон был почти уверен, что чашка сейчас полетит в него.

– Какого дьявола… – Эмили откинулась на стуле.

– Наверное, ты была в бешенстве, – сказал Майрон.

Эмили покачала головой. С ее губ сорвался звук, похожий на смешок.

– Ты ничего не понял, Майрон.

– Что?

– Это не была месть. Меня взбесило только одно – что эта запись может лишить меня детей.

– Нет, я отлично понимаю, – возразил Болитар. – Ты пошла на все ради детей.

– Но я ее не убивала.

– Расскажи о вас с Пробой.

Эмили насмешливо фыркнула.

– Вот уж не думала, что ты из таких, Майрон. – Она взяла чашку и сделала большой глоток. – Надеюсь, ты просмотрел всю пленку от начала до конца? – Издевка в ее голосе смешивалась с яростью. – Прокручивал в замедленном темпе целые куски? Повторял их? Расстегивал ширинку?