Вне игры
Шрифт:
Бауман зашагал к подъездной дороге, справа огибавшей собор. Майрон знал, что в той стороне находится один из приютов для бездомных. Он перешел через улицу, стараясь не терять профессора из виду. Бауман миновал группу бродяг, одетых в какое-то ветхое синтетическое тряпье и штаны с отвисшими коленями. Кое-кто из них помахал рукой и окликнул профессора. Тот помахал в ответ. Вскоре Бауман исчез за дверью. Майрон заколебался. Но выбора не было. Он должен войти, даже если ему придется расколоться.
Болитар прошел мимо бомжей, кивнул и улыбнулся. Они ответили ему тем же. В приют вела большая двустворчатая дверь с тюлевыми занавесками.
Майрон вошел. Комната была набита людьми и старыми матрацами. В нос ударил горький запах, точно кто-то всю ночь курил марихуану. Болитар с трудом удержался, чтобы не поморщиться. Он заметил Баумана, стоявшего в углу с постояльцами. Коула Уайтмана среди них не было. Майрон стал оглядываться по сторонам, встречая пустые взгляды и небритые лица.
Они увидели друг друга одновременно.
Их взгляды встретились лишь на мгновение, но этого было достаточно. Коул Уайтман развернулся и бросился бежать. Майрон кинулся за ним, проталкиваясь сквозь толпу. Профессор Бауман понял, что происходит, и метнулся Майрону наперерез. Тот опустил плечо и на ходу отбросил его в сторону. Джим Браун отдыхает. [22] Правда, Джим Браун сшибал с ног таких верзил, как Дик Баткус и Рэй Нишке, а не пожилого профессора, в котором было не более ста восьмидесяти фунтов, даже вместе с солидным животом. Ну и ладно.
22
Звезда американского футбола.
Уайтман выскочил через черный ход, громко хлопнув дверью. Майрон выбежал за ним. Оба оказались на улице, но всего на несколько секунд. Уайтман слетел вниз по лестнице и исчез в соборе. Майрон бросился следом. Внутри храм выглядел примерно так же, как снаружи, – смесью чудесной архитектуры с мусором и хламом. Вместо церковных скамей стояли складные стулья. Роскошные гобелены были кое-как развешаны на стенах. Возле толстых колонн высились стремянки.
Майрон увидел, что Коул бежит к соседней двери, и помчался за ним. Их шаги гулко грохотали под огромным сводом. Они снова оказались на улице. Уайтман подбежал к подвальной двери. На ней висела надпись «А.С.Т. прогрэмм». Вечерняя школа или детский центр. Оба стремительно скатились вниз и понеслись по коридору раздевалки с раскуроченными шкафчиками. Коул свернул направо и исчез за деревянной дверью.
Майрон распахнул ее и увидел темную лестницу. Внизу гремели шаги. Он бросился вниз по ступенькам, чувствуя, как дневной свет меркнет за спиной. Лестница уводила куда-то в подземные недра храма. Его окружили каменные стены, влажные и скользкие на ощупь. Очевидно, Майрон спускался в склеп, или гробницу, или еще в какое-нибудь кошмарное место. В американских церквах есть склепы, или их делают только в Европе?
На нижней ступеньке царила тьма, а падавший сверху свет превратился в маленькую точку. Превосходно. Майрон шагнул в стоявший впереди непроглядный мрак. Он закинул голову, как охотничья собака, стараясь уловить какие-нибудь звуки. Тишина. Пошарил по стене в попытке нащупать выключатель. Ничего. В помещении стоял промозглый холод. Откуда-то тянуло сыростью. Все это ему не нравилось. Чертовски не нравилось.
Болитар двинулся вперед
– Коул! – крикнул он. – Я хочу просто поговорить!
Его голос эхом отлетел от стен и затих где-то в пустоте.
Майрон продолжал идти. Помещение напоминало… ну да, склеп. Через пять шагов его руки наткнулись на какую-то преграду. Майрон ощутил гладкую и холодную поверхность. Наверное, мрамор. Его ладонь скользнула ниже. Статуя. Он нащупал руку, плечо, спину и каменное крыло. Его вдруг осенило, что это надгробный памятник, и он отдернул руку.
Минуты две Майрон стоял неподвижно и продолжал вслушиваться в слабый гул, вроде того, что появляется в ушах, если приложить к ним раковину. Он подумал, не вернуться ли ему, но сообразил, что отступать уже некуда. Коул знает, что его инкогнито раскрыто. Он опять уйдет на дно, и его уже не достанешь. Это – последний шанс.
Майрон сделал еще шаг, пошарив перед собой ботинком. Нога задела что-то твердое и неподатливое. Мрамор, решил он. Майрон обошел вокруг препятствия. Быстрый шуршащий звук заставил его вздрогнуть. Шум шел откуда-то снизу. Явно не крыса. Тварь покрупнее. Майрон закинул голову и застыл на месте. Его сердце бешено стучало. Глаза понемногу стали привыкать к мраку, и он начал различать вокруг себя высокие смутные фигуры. Статуи. Опущенные головы. Майрон чувствовал, как на него грустно смотрят отрешенные лица ангелов, застрявших в этом мрачном подземелье по пути в более прекрасные места.
Он сделал шаг, и чьи-то холодные пальцы схватили его за ногу.
Майрон вскрикнул.
Рука резко рванула вниз, и он рухнул на бетонный пол, забил ногами и попятился. Его плечи уперлись в мраморную стену. Невидимка во тьме жутко захихикал. Майрон почувствовал, как по его спине ползет озноб. Рядом засмеялся кто-то еще. Потом еще, еще. Его окружила стая хохочущих гиен.
Майрон попробовал встать, но на него набросилась вся свора. Десятки, сотни руки повалили его обратно на пол. Он наугад махнул рукой и заехал кулаком в лицо. Раздался хруст, и человек упал. Остальные не дрогнули. Его опрокинули на мокрый пол, хотя он корчился и отбивался изо всех сил. Майрон слышал вокруг стоны. Его душил невыносимый запах перегара и немытых тел. Руки были теперь повсюду. Кто-то сорвал с него часы. Другой выхватил бумажник. Он сделал еще один выпад. Попал в чьи-то ребра. Опять стон. Человек упал.
Кто-то включил фонарь и направил Майрону в глаза. Точно в темноте на него наехал поезд.
– Довольно, – произнес голос, – отпустите его.
Руки уползли, как скользкие змеи. Майрон попытался сесть.
– Пока ты не сделал какую-нибудь глупость, – добавил голос над фонариком, – посмотри на это.
В ярком луче блеснул пистолет.
Из темноты кто-то крикнул:
– Шестьдесят баксов? И это все? Вот дерьмо.
Бумажник шлепнулся Майрону на грудь.
– Сложи руки за спиной.
Он повиновался. Кто-то крепко схватил его сзади за локти и стянул их так, что у него заныли плечи. На запястьях щелкнули наручники.
– Оставьте нас! – велел голос.
Майрон услышал шорох. Воздух словно прояснился. Где-то хлопнула дверь, но фонарь по-прежнему бил ему в глаза, не давая смотреть прямо. Наступила пауза. После долгого молчания голос произнес:
– Извини за неудобства, Майрон. Через несколько часов тебя отпустят.
– Сколько ты еще намерен бегать, Коул?
Уайтман рассмеялся.